Он уже успел сто раз
проклясть свое патологическое трудолюбие, свои бредовые идеи насчет заседания,
изобретателя стимулирующего эликсира, всех своих министров и персонально графа
Монкара, покойных членов Комиссии, растяпу-дядюшку, свое скудоумие и
несообразительность, свое небрежное отношение к хранению доспехов и уходу за
ними, и в особенности неизвестного стрелка, имя которого так и не попало в
историю.
Король пребывал в одиночестве, так как ему стыдно было стонать при
подданных, и он всех выгнал вон. Дурманящее действие эликсира, которым его
напоили после заседания, давно закончилось, оставив только тяжесть в голове, а
боль вернулась. Он пытался как-то с ней бороться, отвлекаться, о чем-нибудь
думать, но ни о чем постороннем думать не получалось. Мысли перемешивались,
обрывались и куда-то расползались, а обмануть боль не удавалось. Отчаявшись
сосредоточиться хоть на чем-нибудь, король прикрыл глаза и стал просто ждать
заката. Он лежал в тяжелом, душном полузабытьи, прислушиваясь к дергающей боли
в воспаленной ране, и мысленно упрекал себя в малодушии. "С Элмаром такое
бывало много раз, - уговаривал он сам себя. - Это не страшно. Это можно
стерпеть, не скуля. Неужели я хуже Элмара? Неужели я слабее этого несчастного
мистралийского барда, который молчал, когда ему крошили руку хлеборезкой?"
Уговоры помогали мало. И примеры терпения и мужества, которые он сам себе
приводил, тоже не производили особого впечатления. Он стискивал зубы, стонал
вполголоса и мысленно осыпал ругательствами темные шторы, через которые не
видно было, скоро ли закат, а также свое патологическое трудолюбие... и далее
по списку.
Услышав, как скрипнула дверь, король приоткрыл глаза и увидел, как
в комнату кто-то тихонько входит.
- Мэтр? - с надеждой позвал он, подавив очередной стон.
- Нет, - негромко ответил вошедший и направился к стульчику Мафея.
- Это я.
- Жак... - неуверенно выговорил король и замолк, не зная, что
сейчас услышит в ответ. То ли Жак пришел, потому что простил, то ли решил
высказать все, что думает о таких друзьях, перед тем, как уйти навсегда...
- Угу, - Жак взгромоздился на стульчик, поставив ноги на
перекладину, точно, как Мафей, и, дотянувшись до тумбочки, зажег свечу. - Пусть
будет светлее, а то не видно ничего. Вам не мешает?
- Нет, - чуть качнул головой король и посмотрел на своего шута,
пытаясь определить, что же он все-таки скажет. А Жак молча смотрел на него,
тоже, видимо, чего-то ожидая, или не зная, что сказать. Король не выдержал
первым.
- Прости, - тихо сказал он и стиснул зубы, чтобы не застонать
вслух.
- Что, плохо? - сочувственно качнул головой Жак. - Да в не
стесняйтесь, никто вас не услышит. Мэтр звукоизолировал вашу спальню. Звонок у
вас проведен прямо в комнату прислуги, если здесь дернете - там услышат. А в
комнате можете хоть в полный голос кричать, ни одна живая душа не услышит.
По всей видимости, себя он не учитывал. Либо не считал за живую
душу.
- Жак...
- Да не сержусь я, не сержусь. Не умею я долго сердиться. А вы
этим пользуетесь... Пошутить вам про что-нибудь? Или вам смеяться больно?
- Не знаю... не пробовал, - признался король, не помня себя от
радости. Ему даже показалось, что боль стала вполне терпимой и не столь уж
мучительной.
- Ну попробуйте, если не боитесь. Хотите свежайшую хохму? Это не
шутка, это правда. Вам опять гроб сделали.
Короля немедленно разобрал смех, и он убедился, что смеяться
все-таки больно.
- Ты так больше не шути... - попросил он, с трудом сдержав вскрик.
- Больно смеяться... Который час?
- До заката еще почти час. Уже недолго. Я с вами посижу,
поразвлекаю вас, хотите? Или вам лучше, чтобы никто не мешал?
- Спасибо... посиди.
- Что-нибудь хотите?
- Курить! - простонал король. - Двое суток... рехнуться можно!
- Что, мэтр воспользовался вашим бедственным состоянием и
припрятал вашу трубку? - сочувственно улыбнулся Жак и прикурил сигарету от
свечи. - Держите. Смотрите только, не подпалите одеяло. А голова у вас не
закружится?
- Она и так кружится, - отмахнулся король, глубоко и с
наслаждением затянулся, и блаженно улыбнулся. - Как хорошо...
- Как мало надо человеку для счастья, - улыбнулся в ответ Жак. -
Ну, что вам рассказать? Какие-нибудь новости? Или что-нибудь загадочное?
- А у тебя есть что-то свеженькое? - чуть оживился его величество.
- Есть. Хотите?
- Хочу.
- Во-первых, у меня загадочным образом вдруг состоялась личная
жизнь. Неожиданно и внезапно. Вот вчера еще не было, а сегодня уже есть. Тереза
молчит и пожимает плечами, а Элмар утверждает, что всей этой радостью я обязан
некому мистралийскому товарищу... как будто я и так ему мало обязан!
- Да, - кивнул король. - Это он. Спроси Мафея, он видел.
- Только и всего? А я-то думал, это окажется что-то загадочное,
над чем можно будет подумать... Но раз вы и так все лучше меня знаете, вот вам
еще интереснейшая фенька. Опять же насчет нашего друга из солнечной Мистралии,
дона Диего Тенорио. Откуда он, кстати, такую фамилию взял?
- Да фальшивая фамилия, плюту ясно.
- А, вспомнил. Это из классической драмы, да? Что-то типа местного
Отелло? Ну бог с ней, с фамилией. Мне не дает покоя вот какой вопрос. Откуда он
знал... вернее, как он догадался, что это буду я, если этого никто, кроме вас,
не знал, даже я сам?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20