Адам поставил ее бокал на стол и жестом пригласил Мэри присесть.
Она села, кутаясь в его сюртук, нервно покусывая зубами нижнюю губу.
– Я правда хотела бы еще вина.
– Не сейчас. Нам нужно поговорить. – Он намеренно сел на другой конец дивана. – Прежде всего, женщины изначально не более грешны, чем мужчины.
– Ха! В этом виде я похожа на Еву, предлагающую запретный плод.
– Ради всего святого, не нужно заниматься самоуничижением. Питерборн – негодяй, сквернослов и развратник. Вы не напрашивались на его грубость. – Адам наклонился к ней: – В том, что произошло, нет вашей вины.
Мэри очень хотелось поверить ему. Отец часто говорил, что распущенная женщина всегда в конце концов навлечет на себя беду. И, почувствовав зловонное дыхание графа на своем лице, его костлявые пальцы, вцепившиеся в ее грудь, она вспомнила его пророческие слова.
Вздрогнув, она плотнее запахнула на себе сюртук. От него исходил слабый запах Адама, такой уютный и успокаивающий.
– Вы не презираете меня?
– Напротив, я восхищаюсь вами. Вы сегодня были великолепны, смелы и находчивы. И прекрасны.
Она затрепетала, услышав хриплые нотки в его голосе. Его взгляд был прикован к ее губам. Или, возможно, это просто казалось ей из-за выпитого вина? Она чувствовала приятное головокружение. Скованность исчезла, и стыд пропал, словно сброшенная кожа.
– Я вовсе не смелая, – прошептала она. – У меня внутри все дрожало от страха.
– Любая женщина в здравом уме чувствовала бы себя так же. Если вам хочется бросить камень, то бросьте его в меня. Я придумал весь этот спектакль. Это был мой план, моя глупость.
Его горячность даже порадовала ее.
– Теперь вы занимаетесь самоуничижением?
И вдруг он рассмеялся. Его лицо просветлело, словно приоткрывая завесу загадочности, за которой он так часто скрывал от нее свои истинные чувства.
Мэри понимала, что неприлично так в упор смотреть на мужчину, но ничего не могла с собой поделать. Он сейчас выглядел таким замечательно обыкновенным, в рубашке и жилете, и сидел опираясь рукой на спинку дивана и скрестив ноги.
Нет, не обыкновенным. Дружелюбным? Любезным? Не похожим на герцога?
– Человечным, – пробормотала она.
– Простите?
Она не подозревала, что можно так сильно покраснеть, но сейчас ее лицо запылало огнем.
– Ничего. Я просто думала вслух, вот и все.
– Ну ладно. – Он приподнял черную бровь. – Думаю, нам не стоит сидеть здесь всю ночь, обсуждая, кто виноват.
– Вы правы, – тут же ухватилась она за новую тему. – Мы должны решить, что делать дальше.
Он долго оценивающе смотрел на нее.
– Я уже позаботился об этом и отправил Рейберна следить за домом Питерборна.
– Дворецкого?
– Да. Если Питерборн попытается увезти Джозефин, мой человек помешает ему. – Герцог встал и зашагал по комнате. – Хотя, если быть честным, я сомневаюсь, что она в руках Питерборна.
Мэри тоже так думала. Однако откуда тогда это ощущение мрака? Возможно, она почувствовала его развращенность?
Загадочные слова Питерборна всплыли в ее памяти.
Смотри поосторожнее со мной! Мы не те, кем кажемся, не так ли?
– «Мы не те, кем кажемся», – произнес Адам. – Мог он знать, что у Джозефин есть сестра-близнец?
Как странно, подумала Мэри. Никто, кроме Джо, никогда не умел читать ее мысли. Она почувствовала приятную связь между собой и Адамом, не такую, конечно, как с Джо, но, однако же, связь.
И когда это она начала думать о герцоге как об Адаме?
Он вопросительно смотрел на нее, и она поняла, что снова поедает его глазами.
– Возможно, Джо рассказала ему обо мне. Она, наверное, сказала ему вот об этом. – И она прикоснулась к крошечной родинке. – Хотя не представляю зачем.
– Хм. Тут требуется дальнейшее расследование. Но без вашего участия. Я. не должен был вас и близко подпускать к Питерборну.
Герцог опять сморщился, словно ему была ненавистна сама мысль о том, что другой мужчина прикасается к ней. Но нет.
Он ведь джентльмен, и кодекс чести обязывает его защищать всех женщин.
Тем не менее, даже эта мысль согревала ее. Вино ударило ей в голову, но это было приятное состояние, все ее тревоги отошли на задний план, словно черные тучи. Исчезло и мерзкое ощущение грязи, оставшееся после встречи с Питерборном. Она чувствовала, что улыбается, хотя причин для этого не было – ведь их план не дал результатов.
– Неудивительно, что люди пьют вино, чтобы спрятаться от забот, – задумчиво произнесла она вслух.
Адам оторвался от созерцания камина.
– И не думайте.
– Нет?
– Больше никакого вина, или у вас завтра утром будет жутко болеть голова.
– Это моя голова, – запротестовала она, словно капризный ребенок, и уткнулась подбородком в сюртук.
В его сюртук. Всего несколько минут назад он был еще на Адаме. Мысль об этом доставляла ей греховное наслаждение, словно тайные объятия.
– Мэри? – Он встал перед ней на одно колено, словно собирался признаться ей в любви. Эта мысль на мгновение захватила ее… Всемогущий герцог Сент-Шелдон безумно, горячо влюбляется в простолюдинку. – Мэри, где вы? Вы что-то замечтались.
Да, замечталась. Но он не должен знать, что мечтала она о нем.
Он наклонился так близко, что она чувствовала жар его тела. Тепло разлилось у нее в груди. В отличие от Виктора красота Адама была мужественной. Его черные волосы и загорелая кожа создавали необычную ауру, от него веяло энергией и силой молодого дуба в самом расцвете лет.
Пораженная собственной смелостью, она прикоснулась к поблекшему следу на его щеке.
– Откуда у вас этот шрам?
Адам замер от ее прикосновения.
– Я гонялся за Сирилом и споткнулся о корень. Это было давно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98