Настроение у меня было неважное. Я устал, мне было зябко. И, что хуже всего, меня стал одолевать новый страх - самый неприятный из всех страхов. Я начинал бояться самого себя.
Я не знал, что будет со мной дальше, как отразится на моей бессмертной душе пребывание здесь, в сатанинской обители. В мыслях, словах и делах своих я, пожалуй, за эти дни набрал не меньше грехов, чем за всю прошлую жизнь. И постепенно менялся я сам. Сатанинский дух, как отрава, подтачивал меня. Он, словно заразная болезнь, пытался проникнуть внутрь меня, отравить сознание, овладеть им,
А кроме того, мне теснило грудь ощущение опасности, которая очень скоро, может быть в ближайшие часы, грозит мне. Откуда это возникло, что меня насторожило - я не мог понять, но подобное внутреннее напряжение, предчувствие опасности не подводило меня еще никогда и не раз выручало в самые тяжкие минуты.
Терзаемый противоречивыми чувствами и дурными мыслями, я провалился в неспокойный, неуютный сон, наполненный тревогами и черными кошмарами. Я несколько раз просыпался, но тут же вновь забывался в беспокойном сне, теряя ощущение разницы между сном и бодрствованием. Я не мог разобраться, где грезы, а где явь. Я весь вспотел. И, наконец, провалился в черную, без сновидений, пучину.
Из сна меня выбил внутренний толчок, будто сердце сильно ударило в груди. Еще до того, как открыл глаза, знал: то, что угрожает мне, находится здесь, в этой комнате.
Первое, что я увидел, разомкнув веки, - ровно сияющий в темноте прекрасный камень, чем-то похожий на Цинкург, но гораздо меньших размеров. Его пульсирующее сияние не предвещало мне ничего хорошего. Я понял, что передо мной Черный Образ.
Вслед за этим в свете луны блеснуло серебряное лезвие. При всей моей быстроте и ловкости уклониться от удара было выше человеческих сил, ибо рука, сжимавшая кинжал, уже начала смертельное движение.
Вот моя смерть! Я еще не свершил ничего из задуманного, и теперь никто уже не остановит час Трижды Проклятого и Трижды Вознесенного Люцифера. И нет спасения ни мне, ни тем миллионам людей, которым неведомо пока, что приход Тьмы и ее власть над ними предрешены…
* * *
В самый последний миг, когда немного оставалось до того, чтобы лезвие пропороло мое сердце и поставило крест на Фрице Эрлихе, по телу убийцы будто пробежала судорога, так что удар ушел в сторону, и кинжал лишь оцарапал кожу на моем предплечье. Незнакомец схватился за грудь, какое-то мгновение постоял неподвижно. И жутко то ли закричал, то ли взвыл, то ли просто завизжал, как недорезанная свинья!
В этом нечеловеческом визге была боль и ярость!
Визг его метался по комнате, и был слышен, наверное, и в подземелье. Так же кричал недавно убиенный астролог.
Потом убийца тяжело рухнул на пол, задев столик, на котором стояли высокий арабский кувшин с водой и большой бронзовый подсвечник. Грохот был изрядный.
Я вскочил с постели, нагнулся над оброненным ночным убийцей камнем, подобрал его, потом вытащил Жезл Зари, чтобы сравнить оба камня. Черный Образ? Черта с два! Какой-то другой, хоть и очень похожий камень. Но, видимо, убийца был уверен, что он поданный а потому можно, ничего не опасаясь, вонзить кинжал в грудь Магистру Хаункасу. Он ошибся. Но удар все-таки едва не достиг цели.
Нападавшего, должно быть, подвело слабое сердце, и ответный удар Жезла сказался немедленно Мне повезло. Всего лишь несколько сантиметров в сторону - и… Конечно, убийца потом скончался бы в невыразимых муках, во всяком случае, так утверждают колдуны, но вряд ли это стало бы для меня утешением
Бросив фальшивый Черный Образ на кровать, я нагнулся над поверженным. Он был безобразно толст, громаден… И не узнать его было трудно. Лагут!
Отлично! Только что я убил Мудрого! Я мог поздравить себя с успехом. Вот только чего он мне будет стоить!
Лагут… Глупец, он получил по заслугам. Интересно, если этот камень был у него с самого начала, и он так уверился в нем, почему он медлил нанести удар? Теперь он мертв, и вряд ли мне доведется узнать ответ на этот вопрос. Впрочем, маловероятно, чтобы я получил его и от живого турка,
В коридоре послышался топот ног, дверь распахнулась, заметались огни факелов, развеявшие темноту. Несколько монахов - кто с алебардой, кто с тяжелым канделябром - стояли на пороге.
- Что случилось, Магистр Хауикас? - выступил вперед брат Арден.
- Лагут. Он ворвался ко мне с ножом. И теперь он мертв. Иное и не ждет того, кто придет за жизнью Магистра - владельца Жезла Зари.
Я пнул ногой распростертое тело. Неожиданно турок зашевелился, засопел и необычайно проворно для своего слоноподобного тела откатился в сторону, чтобы избежать добивающего удара кинжалом. Плохо. Если бы я мог предположить, что он еще жив, то добил бы его, и никто бы не упрекнул меня, что, защищая свою жизнь, я убил Мудрого, решившего вершить суд самолично. Но теперь момент упущен…
Лагут, держась за сердце, приподнялся, опираясь рукой о пол, встал на колени, потом увидел на кровати фальшивый Черный Образ и взял его. Покачиваясь, он рассматривал камень. Затем яростно отшвырнул подделку от себя и попытался схватиться за рукоять ятагана, совершенно забыв, что любимого оружия при нем нет. Пальцы турка поймали лишь пустоту.
- Убью!
В его сопении и хрипе ощущалась такая ярость, он трясся в столь неописуемой злобе, что было удивительно, как его слабое сердце не разлетится на куски. Таким я его еще ни разу не видел. Сперва мне показалось, что сейчас он бросится на меня с голыми руками, но, видимо, одного урока ему хватило. Он утробно зарычал и кинулся вон из моей комнаты, при этом ударив в живот молодого монаха, тот зашипел от боли, переломился в поясе, но не подумал даже жестом или словом выразить неудовольствие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111