В тот раз и за прогона
ми не поехали.

Белуха

Сидел я у моря, ждал белуху. Она быть не сулилась, да я и ждал не в гости, а рад
и корысти. Белуху мы на сало промышляем.
Да ты, гостюшко, не думай, что я рыбу белуху дожидался, Ц нет, другу белуху,
котора зверь и с рыбиной и не в родстве. Может стать, через каку-нибудь кум
у камбалу и в свойстве.
Дак вот сижу, жду. По моим догадкам, пора быть белухину ходу. Меня товаришш
и артель караулить послали. Как заподымаются белы спины, я должон артели
знать дать.
Без дела сидеть нельзя, это городски жители бывалошны без дела много сиж
ивали, время мимо рук пропускали, а потом столько же на оханье тратили: «Ах
, да как это мы недосмотрели, время мимо носу, мимо глазу пропустили. Да каб
ы знатье, да кабы ум впору!»
Я сидел, два дела делал: на море глядел, белуху ждал да гарпун налаживал.
Берег высокой, море глубоко; чтобы гарпун в воду не опустить, я веревку кру
г себя обвязал и работаю глазами и руками.
Море взбелилось!
Белуха пришла, играт, белы спины выставлят, хвостами фигурными вертит.
Я в становишше шапкой помахал, товаришшам-промышленникам знать дал. Гар
пуном в белушьего вожака запустил Ц и попал. Рванулся белушьий вожак и т
ем рывком сорвал меня с высокого берега в глубоку воду. Я в воду угрузнул м
ало не до дна. Кабы море в этом месте было мельче верст на пять, я ведь мог бы
о каку-нибудь подводность головой стукнуться, а на глубе-то я только отф
ыркнулся.
Все белушье стадо поворотило в море в голоменье Ц в открыто место, значи
т, от берега дальше.
Все выскакивают, спины над водой выгибают, мне то же надо делать. Люби не л
юби Ц чашше взглядывай, плыви не плыви Ц чашше над водой выскакивай!
Я плыву, я выскакиваю, да над водой спину выгинаю.
Все белы, я один черной. Я нижно белье с себя сташшил, поверх верхной одежи
натянул. Тут-то я по виду взаправдашной белухой стал, то над водой спиной
выстану, то ноги скручу и бахилами, как хвостом, вывертываю. Со стороны пог
лядеть, дак у меня от белух никакого отлику нет, ничем не разнился, только
весом меньше: белухи Ц пудов на семьдесят, а я своего весу.
Пока я белушьи фасоны выделывал, мы уж много дали захватили, берег краешк
ом чуть темнел.
Иностранны промышленники на своих судах досмотрели белуху, а меня не при
знали; кабы признали меня Ц подальше бы увернулись. Иностранцы в наших м
естах безо всякого дозволения промышляли в бывалошно время. Они вороват
ы да увертливы.
Иностранцы погнались за белухами да за мной. Я в воде булькаю и раздумыва
ю: настигнут да на гарпун подцепят.
Я кинул в вожака запасной гарпун да двумя веревками от гарпунов правлю н
а мелко место. Мы-то, белушье стадо, проскочили через мель, а иностранцы с п
олного разбегу на мели застопорились.
Я шни-вожжи натянул и к дому повернул. Тут туман растянулся по морю и толс
то лег на воду.
Чайки в тумане летят, крылами шевелят, от чаячьих крыл узорочье осталось
в пустоте туманной. Я узоры эти в память взял, нашим бабам да девкам обсказ
ал.
И по сю пору наши вышивки да кружева всем на удивленье!
Я ногами выкинул и на тумане «мыслете» написал. Так «мыслете» и полетело
к нашему становишшу. Я дальше ногами писать принялся и отписал товаришша
м:
«Други, гоню стадо белух, не стреляйте, сетями ловите, чтобы мне поврежден
ья не сделать».
Мы с промыслом управились. Туман ушел. А иностранцы перед самыми нами на м
ели сидят.
Вот иностранцы забоялись, что мы их в город по начальству представим. Быв
алошно начальство, всяки чиновники Ц умели грабить. Мы раньше-то лето пр
омышляли, зиму промышляли, а жили Ц едва ноги тянули, все начальство отым
ало.
Кабы иностранцев остановил чиновник, какой на пароходе проходяшшой, дак
иностранцам и охать не пришлось бы. Чиновники в одиночку за ром да за виск
у како хошь угожденье иностранцам делали.
Иностранцы с судов голосят, выкуп сулят. Нам чужого не надо, мы народ трудо
вой, нам наше отдай. Взяли у иностранцев промысел, который в нашей воде доб
ыт.
А чтобы не налетел чиновник по чужим делам, Ц сам-то себя он звал чиновни
ком по крестьянским делам, Ц да чтобы нас не ограбил, мы иностранцев осво
бодили.
Мы море раскачали! Рубахами да шапками махали-махали. Море сморшшилось, и
волна пошла, и валы поднялись, и белы гребешки побежали, вода стенкой подн
ялась и иностранны суда смыла, как слизнула с мели.
Иностранцы обрадели, что от ответу избавились, нам кричат:
Ц Русиш бра, много бра!
Это значит: русски добры, очень добры. Мы им в ответ свое слово:
Ц Ладно, убирайтесь, вперед не попадайтесь, чтобы добротой своей мы не по
ломали ваших костей, от нашей доброты надорвете животы!
Промысел у нас остался богатой. Перво дело Ц я стадо пригнал, второ дело
Ц иностранцы нам наловили. В бывалошно время начальство нам не дозволял
о иметь настояшшо приспособление для промыслу, как у иностранцев.

Кислы шти

Сегодня, гостюшко, я тебя угошшу для разнолику кислыми штями, Ц это квас
такой есть бутылошной, ты, поди, и не слыхивал про тако питье, про квас тако
й. Скоро и званья не останется от этого названья.
Вот повсеместно варили кислы шти, а против наших хозяек уемских никому н
е выстоять. В нашей Уйме кислы шти были первеюшши и такой крепости, что про
бки, как пули, выскакивали из бутылок.
Да я вот охотник и на белку с кислыми штями завсегда хожу. Приспособлю про
бку, белку высмотрю и палю. И шкурка не рвана, очень ладно выходит.
Раз я в белку только наметил стрелить Ц гляжу, а меня волки обступили. Гла
зишшами сверлят, зубишшами шшелкают по-страшному.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120