Один из невоспетых героев британской разведки. На службе потерял задницу и десять футов кишечника. Много лет прожил под личиной арабского мальчишки, в штаб-квартире его знали только как "номер 69". Однако, они выдавали желаемое за действительное - арабы только в одну сторону признают. Ну вот, а бедняга Реджи заболел одной редкой восточной болезнью и потерял чуть ли не всю свою требуху. За Бога и отечество, каково, а? И никаких речей ему не нужно было, никаких медалей - только знать, что он выполнил свой долг. Ты только подумай - столько лет терпеливо ждать, чтобы все части головоломки на место встали.
О таких, как Реджи, нигде не прочтешь, но это они в муках, в опасности добывают ту информацию, которая подскажет какому-нибудь генералу на передовой план блистательного контрнаступления. А генерал потом на грудь ордена вешает. Например, Реджи первым догадался, что у неприятеля нефть на исходе, потому что закончилась смазка. И это только одна из его блестящих догадок. Как насчет бифштексов на косточке?
- Нормально.
- С кровью?
- Умеренно.
Ли заглянул в меню.
- У них есть печеная "аляска". Ел когда-нибудь?
- Не-а.
- Хорошая штука. Снаружи горячая, внутри холодная.
- Наверное, поэтому и называется печеной "аляской".
- У меня идея появилась. Новое блюдо. Берешь живого поросенка и швыряешь в очень горячую духовку. Снаружи он поджаривается, а когда начинаешь резать - внутри еще живой и дергается. Или если у нас есть склонность к эффектам, представь: из кухни выбегает визжащий поросенок, облитый горящим бренди, и умирает прямо у тебя под стулом. Можешь руку протянуть, оборвать ему хрустящие, прожаренные уши и закусить ими свой коктейль.
* * *
Снаружи город лежал в сиреневой дымке. Теплый весенний ветерок шелестел листвой. Они прогулялись по парку до квартиры Ли, то и дело останавливаясь и поддерживая друг друга - они ослабели от хохота. Прохожий мексиканец бросил им:
- Cabrones.14
Ли крикнул ему вслед:
- Chinga tu madre,15 - и добавил по-английски: - Я приезжаю в твое захолустье, трачу тут свои американские баксы и что? Меня же еще и оскорбляют прямо на улице!
Мексиканец повернулся, пока не понимая, что делать, а Ли расстегнул пиджак и большим пальцем поддел из-за пояса пистолет. Мексиканец пошел дальше.
- А придет такой день, когда он не убежит, - сказал Ли.
Дома у Ли они выпили немного бренди. Ли положил Аллертону руку на плечо.
- Ну, если настаиваешь, - сказал Аллертон.
* * *
В воскресенье вечером Аллертон ужинал дома у Ли. Тот приготовил куриную печень, потому что в ресторанах Аллертон постоянно заказывал куриную печень, а там она, как правило, не очень свежая. После ужина Ли начал обхаживать Аллертона, но тот отверг его домогательства и сказал, что хочет пойти в "Эй, на борту!" выпить рома с колой. Ли погасил в квартире свет, и, прежде чем выйти на улицу, обнял Аллертона. Тот был раздражен и не поддался.
В баре Ли подошел к стойке и заказал два рома с колой.
- И сделай их покрепче, - сказал он бармену.
Аллертон сидел за столиком с Мэри. Ли принес напитки и поставил оба стакана рядом с ним, а сам подсел к Джо Гидри. Гидри был с молодым человеком, который рассказывал, как его в армии лечил психиатр.
- И что же ты у него выяснил? - спросил Гидри. Голос его звучал насмешливо и презрительно.
- Что у меня эдипов комплекс. Я выяснил, что люблю свою маму.
- Так ведь все любят своих мам, сынок, - сказал Гидри.
- Я в том смысле, что люблю ее физически.
- Мне трудно в это поверить, сынок, - сказал Гидри. Ли это показалось очень смешным, и он расхохотался.
- Я слыхал, Джим Кочен вернулся в Штаты, - сказал Гидри. - Устраивается на работу на Аляске.
- Слава богу, что я обладаю независимым источником дохода, и мне не нужно подвергать себя капризам арктического климата, - сказал Ли. - Кстати, ты знаком с женой Джима Элис? Господи, сука она первостатейная. Ни с одной американкой не сравнится. Джим даже в гости никого привести не может. Она запретила ему ходить в рестораны, потому что хочет видеть, как он питается. Ты когда-нибудь таких видел? Что и говорить - ко мне Джиму заходить тоже нельзя, у него такой взгляд затравленный, когда он ко мне домой заскакивает. Прямо не знаю, почему американцы с таким говном в бабах мирятся. Я, конечно, не великий знаток женской плоти, но Элис - паршивая подстилка. Это прямо на всем ее костлявом теле написано.
- Да ты сегодня просто с цепи сорвался, Ли, - сказал Гидри.
- Есть с чего срываться. Слыхал про этого типа, Вигга? Есть тут в городе такой американский хипстер - торчок, говорят, клево на контрабасе лабает. Все на шару норовит, хотя капуста у него водится. И постоянно заразу выхаривает, говорит: "Не-е, покупать я не хочу - бросаю. Мне только пол-баша". Ну, а я тут понял, что с меня хватит - он тут на новом "крайслере" за три штуки разъезжает, а дрянь себе покупать жмется. Что я ему - Благотворительное общество торчков? Этот Вигг - урод каких мало.
- И ты его харишь? - спросил Гидри. Казалось, его юного друга это шокировало.
- Еще чего? Ко мне рыбешка побольше плывет. - И Ли взглянул на Аллертона, который как раз смеялся над какой-то фразой Мэри.
- Правильная рыбешка, - саркастически хмыкнул Гидри. - Холодная, скользкая. Трудно поймать.
ГЛАВА 5
В понедельник Ли договорился встретиться с Аллертоном в одиннадцать утра и сходить в Национальный ломбард выкупить его камеру. Ли пришел домой к Аллертону и разбудил его ровно в одиннадцать. Аллертон был угрюм - похоже, собирался спать дальше. Наконец, Ли сказал:
- Ладно, ты встаешь, или...
Аллертон открыл глаза и моргнул, как черепаха:
- Встаю.
Ли сел и принялся читать газету, стараясь не смотреть, как Аллертон одевается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31