— Так сколько, говорите, времени мне осталось? То есть сколько я еще протяну?
Его скрючил приступ боли, он оперся на трость.
Доктор пожал плечами
— Месяц. Может, два… Я вам выпишу рецепт. Вы знаете, как делать уколы?
Человек кивнул, вспомнив сеновал в амбаре: доски разошлись, открывая голубое небо, и Том с полученной за карточным столом пулей в животе. Врач — старый китаец, неторопливый и беззаботный. Сделал Тому инъекцию морфия, следом, как ни в чем не бывало, вколол себе. Потом присел на корточки, глядя на тощий живот Тома.
— Держать пожалуйста.
Врач быстро склонился и воткнул в рану длинный острый инструмент. Том закричал, Ли ухватил его покрепче. Доктор держал хирургические щипцы с окровавленной свинцовой пулей. Морфий начинал действовать. Тело Тома обмякло, лицо расслабилось. Доктор объяснил, как менять повязки, оставил пузырек таблеток с морфием, шприц и несколько игл. Он показал Ли, как пользоваться шприцем.
— Как часто?
— Когда надо. Сто доллар, мне платить.
Ли заплатил. Он знал, что китаец их не выдаст. Он показал врачу рекомендательное письмо от китайца в Сент-Луисе — такие письма кому попало не дают. Тому нужен был морфий на неделю, и Ли тоже стал колоться. Сидеть целый день было скучно, а рисковать и выйти из укрытия он не мог. Конечно, он знал, как делать уколы.
Месяц назад, когда начались боли, он поехал в Денвер купить морфия или героина. Никого из старых знакомых не было. Черный джанки с честным, не вызывающим доверия лицом пообещал Ли, что отнесет деньги и вернется.
— Не могу взять тебя к боссу. — Он развел руками[Mx2], и тут одна рука дернулась, в свете фонаря блеснул нож. Послышалось что-то вроде металлического кашля. Черный застыл, нож в кулаке, маленькая синяя дырочка во лбу посередке. Ли Айс спрятал в кобуру двадцать второй калибр с глушителем и пошел прочь.
И тут он вспомнил про доктора Хилла в Болдере.
— Можете купить их в аптеке на холме. В принципе, достаточно четверти грана. Это одна таблетка. Но вы сами поймете, сколько вам нужно.
Через полчаса Ли опустил рукав и выглянул в сад из окна своей комнаты. Он только что вколол себе полграна. Боль в желудке отступила в приливе теплого покоя. Он открыл ящик, достал черную книжечку.
Мой гримуар. Моя Книга Теней. Сделать несколько звонков, оплатить несколько счетов… Все, кто ему помог и все, кто его оскорбил, получат по заслугам.
Это была эпитафия Суллы. И Ли Айсу она подходила.
куда он шел
Кухня на ферме, ставни закрыты, в углу — оружие. Тарелки и стаканы убраны, на столе разложены карты района.
Над картами склонились четыре человека. Все лица чем-то похожи. Керосиновые лампы бросают отблески смерти на скулы и губы, усталые встревоженные глаза.
— Наверняка вот здесь и здесь блокпосты…
Ишмаэль наливает изрядную порцию виски в грязный стакан.
— Может, лучше тут схорониться?
— Гм-гм. Они не засекут нас снаружи, а так будут обыскивать дом за домом.
— Разумно.
— Давайте попробуем вот здесь.
И вдруг ему пришло в голову, что он умрет. Не "рано или поздно" — это-то он знал, все знают, — а сегодня ночью. Эта мысль возникла вспышкой, точно ветер, от которого моргает свеча, и тошнотворный, пустой страх ударил его поддых. Он чуть согнулся, вцепившись в спинку стула.
Он всегда такое любил, убеждал он себя: страх, потом взрыв смелости и чистое сладкое чувство, точно заново родился. Он читал об этом где-то, в старом вестерне… страх все больше и больше, и вот ты уже не способен его выдержать, он готов сломать тебя, и, когда ломается страх, — возникает надежда.
— Пошли, — хрипло произносит он.
Он думает: все ли они так же напуганы? Напуганы, как он — автомат в руках кажется неуклюжим и тяжелым, чужим, зловредным — конечно, все они боятся, но о таких вещах не говорят. Щелчки затворов и казенных частей.
Вот они в машине, хлопает дверца. Он сидит с краю справа. Дорога вся в выбоинах, ямы с водой, глубокие рытвины. Господи, пожалуйста, не дай нам застрять — пока они рыщут в лесу с овчарками, все ближе.
— СТОП! Гасите свет!
Шурх шурх… Навстречу машина. Приближается: свет из-за поворота узкой дороги, среди строевого леса.
Ишмаэль медленно выходит, ноги налиты свинцом, встает посреди дороги, руки подняты. Старая машина, мотор стучит, останавливается. Серый старичок за рулем. Ишмаэль медленно подходит, показывает старичку бумажник.
— ФБР.
Губы Ишмаэля немеют. Это не бляха из сувенирной лавки, а превосходная копия настоящего, с визитными карточками. Сделан мастером в Торонто, обошелся в 150 баксов. В самых крутых передрягах его выручал.
Старик сидит, лицо белое.
— Мы ищем грабителей банка. Где-то тут спрятались. Вы давно здесь живете?
— Сорок лет.
— Ну так знаете округу.
Он приносит карту.
— У нас блокпосты здесь, здесь и здесь. Есть еще какой-нибудь путь, каким они могут выбраться?
— М-да. Старая колея пересекает вот тут. Немного крутая, но, думаю, им удастся. А выходит здесь, на 52-ю окружную дорогу. М-да, смогут они удрать.
— Если ваша информация подтвердится, получите вознаграждение в 500 долларов, — он протягивает старику карточку. — Позвоните в наше отделение в Талсе.
— Обязательно, всенепременно. — Старик уезжает.
Водитель изучает карту в свете приборной панели.
— До поворота — 5,3 мили.
Старик у телефона.
— Совершенно верно. Выдает себя за агента.
Ишмаэль вспоминает слова старого доктора Бенуэя: "Ты все время смотришь в глаза смерти, и на это время ты бессмертен".
Енот переходит дорогу, его глаза вспыхивают зеленым в лучах фар, не торопясь, потихоньку — и тут наваливается зловонная пустота, и енот спокойно бредет по ее краю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42