— Люди за собором до сих пор считают, что сигнальная кнопка под нашим контролем. Хики не послал им грубую фальшивку или чего-нибудь в этом роде. Он прочел наше сообщение и отбивал дезинформацию от нашего имени.
Бакстер взглянул на Хики, и предположение Морин дошло до него.
— И только один Бог знает, что он передал. Он сумасшедший, вам же известно, — не унималась Морин. — Флинн по сравнению с ним — образчик здравого рассудка.
— Хики вовсе не сумасшедший, — возразил Бакстер. — Он гораздо опаснее, чем просто псих.
Морин опустила глаза.
— Во всяком случае, я не считаю нужным оправдываться и извиняться за попытку.
— А я вас и не прошу. Но, думаю, в следующий раз мы будем действовать по моему плану.
— Да? — Она говорила как-то вяло, бесстрастно. — Не думаю, что у нас есть время дожидаться разработки вашего плана и слушать ваши рассуждения по поводу подходящего момента.
Он ответил без всякого раздражения:
— Предоставьте мне еще несколько минут. Думаю, я нашел способ, как выйти отсюда.
* * *
Бурк пошел в кабинет епископа, за ним потянулся инспектор Лэнгли. Одетый в форму офицер дал каждому копию расшифрованного сообщения. Бурк, присев на краешек стола Шрёдера, прочел его. Он обвел глазами присутствующих: Шрёдер, комиссар Рурк, Роберта Шпигель и Беллини — вот самые упрямые в их группе из тринадцати человек, на которых взвалили немыслимую задачу, а он и Лэнгли присоединятся к ним или, наоборот, отколются в зависимости от ситуации.
Капитан Беллини оторвал взгляд от своего экземпляра сообщения и обратился к Рурку:
— Если это правда, я могу захватить собор без особого риска для моих людей. Если заложники находятся в склепе, у них есть неплохие шансы выжить… хотя полной гарантии я дать не могу. — Он опять взглянул на бумагу. — Но если фении будут держать их при себе, шансы у них небольшие. — Он встал. — Мне требуется несколько часов, чтобы обдумать план.
Бурк вспомнил слова Морин у входа в ризницу — двенадцать человек. А Мёрфи теперь говорит, что восемь. Он посмотрел через комнату на Беллини и спросил:
— А что, если здесь неточные сведения?
— Ну, насколько же они отличаются? — ответил Беллини. — Головы-то у них на плечах есть. Так ведь? И считать они умеют. Вот смотрите: меня, по правде говоря, не очень тревожит сама операция, но сейчас, после получения сообщения, я чувствую себя намного увереннее, чем прежде.
— Мы не может исключить возможность, что одно из сообщений, а может, и оба, спровоцированы фениями, — спокойно произнес Лэнгли и, посмотрев на свой экземпляр, сравнил его с первым сообщением, держа его в другой руке. — Я несколько озадачен. Похоже, здесь что-то не так. — Он поднял глаза на присутствующих. — Беллини, я, как офицер службы розыска, советую не верить ни одному из них.
Беллини растерянно спросил:
— Ладно, но тогда, черт побери, какое же из этих сообщений верное?
— Верить или не верить любому из них, — заговорила Роберта Шпигель, — не в этом дело. Важно, что каждый в резиденции кардинала и в соседних комнатах прочитал последнее сообщение, и каждый теперь припрется сюда со своими выводами. — Она посмотрела на Рурка. — Их выводы станут для нас оправданием нанесения упреждающего удара, комиссар. А они о нем только сейчас и думают. — Она снова повернулась к Беллини: — Капитан, подготовьтесь броситься на штурм по первой же команде.
Беллини встревоженно кивнул.
Дверь открылась, в кабинет вошел епископ Доунс.
— Кто-то хотел меня видеть?
Все пятеро мужчин вопросительно посмотрели друг на друга, затем раздался голос Роберты:
— Да, это я просила вас прийти.
Доунс остался стоять посреди кабинета. Помощница мэра задумалась на несколько секунд, а потом уверенно произнесла:
— Монсеньер, ни мэр, ни я, ни кто бы то ни было не хотят делать ничего такого, что нанесло бы ущерб собору или подвергло угрозе жизнь заложников. Тем не менее…
Епископ заметно напрягся.
— …Тем не менее, если мои коллеги, полиция и люди в Вашингтоне решат, что переговоры больше нет смысла продолжать, что все ясно и угроза жизни заложников только возрастает… тогда вы и ваша епархия согласитесь с нашим решением направить в собор подразделения сил специального назначения?
Епископ застыл, словно каменное изваяние, и молчал.
— Дайте монсеньеру копию последнего сообщения, — обратилась Шпигель к Беллини.
Доунс взял протянутую бумагу, прочел ее и взглянул на Роберту Шпигель:
— Я должен буду посоветоваться с главным викарием. На себя такую ответственность брать не могу, — сказал он, повернулся и покинул комнату.
Снова заговорила Шпигель:
— Каждый раз, когда мы раскрываем новый пласт этой проблемы, я убеждаюсь, как сильно мы недооцениваем Флинна. Наша позиция слаба со всех сторон, время бежит, и становится очевидно, что самый легкий способ действия — сдаться, но не Флинну, а нам.
— Тут даже сдаться не так-то просто, — заметил Лэнгли. — Мы, конечно, можем сдаться, но это вовсе не значит, что сдадутся и Вашингтон, и Лондон, и Дублин.
— Капитан, — обратился к Беллини комиссар Рурк, — единственное, на что мы можем решиться сами, без чьего-либо разрешения, кроме мэра, — это штурм.
— Легко сказать, сэр, но осуществить штурм не так-то просто и очень опасно, — ответил Беллини.
— Судя по всему, вы решили отказаться от переговоров, — проговорил Шрёдер.
Все посмотрели на него, а Бурк сказал:
— Капитан, вы пока все еще наша главная надежда. Если есть нечто среднее между капитуляцией и штурмом, я уверен, вы найдете, что это такое. Вместе с тем Брайен Флинн сказал, что третьего не дано, и, по-моему, он сказал правду. Рассвет или смерть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191