— Холкрофт заметил, как краска негодования залила ее лицо.
— Нет.
— А почему Теннисон?
— Мне кажется, это совершенно очевидно. Фон Тибольт звучит слишком по-немецки. Когда мы уехали из Бразилии в Англию, было разумно поменять фамилию.
— Просто сменить фамилию? Ничего больше?
— Нет. — Хелден отпила глоток бренди и посмотрела на огонь. — Больше ничего.
Ноэль взглянул на нее. В ее голосе звучала фальшь. Хелден не удавалось скрыть ложь. Она явно что-то недоговаривала, но вызывать ее на разговор сейчас — несвоевременно. Холкрофт сделал вид, что ничего не заметил.
— Что вы знаете о своем отце? Она повернулась к нему:
— Очень мало. Моя мать любила его, и, по ее словам, он был лучше, чем можно было заключить по годам в Третьем рейхе. Но это нуждается в подтверждении, правда? Он был высокоморальным человеком.
— Расскажите мне о своей матери.
— Она осталась в живых. Когда мама покидала Германию, у нее не было ничего, кроме нескольких ювелирных украшений, двоих детей и пока не родившегося третьего ребенка. У нее не было образования, она не владела никаким ремеслом, но умела работать... и вызывала доверие. Мама стала работать продавщицей в магазинах одежды, привлекая клиентов, используя свои способности, а их у нее хватило для создания собственного дела, фактически даже нескольких. Наш дом в Рио-де-Жанейро был довольно комфортабельным.
— Ваша сестра сказала, что это было... убежище, которое стало адом.
— Моя сестра склонна к мелодраме. Все было не настолько плохо. Если на нас смотрели свысока, так на то были причины.
— Какие?
— Моя мать была исключительно привлекательна...
— Как и ее дочери, — перебил Ноэль.
— Наверное, — сухо сказала Хелден. — Мне всегда это было безразлично. Я никогда не пользовалась внешностью, какой бы привлекательной ни была. А моя мать пользовалась.
— В Рио?
— Да. Она была на содержании нескольких мужчин... фактически, все мы. Последовало два или три развода, но замужество ее не интересовало. Она разрушала браки ради денег и в интересах бизнеса. Когда она умерла, мы стали отверженными. Немецкая диаспора считала ее парией. А заодно и ее детей.
— Вы изобразили ее очаровательной, — сказал Холкрофт, смеясь. — А как она умерла?
— Она была убита. Выстрелом в голову, когда однажды ночью ехала в машине.
Улыбка Холкрофта погасла. Вернулись видения: пустынная площадка высоко над Рио, звуки стрельбы, взрыв, осколки стекла. Стекло. Стекло автомобиля, выбитое бесшумным выстрелом. Тяжелый черный пистолет...
Потом он вспомнил слова, произнесенные в кафе. Нелепые слова...
Карарра. Брат и сестра. Сестра — лучший друг и невеста Иоганна фон Тибольта.
...Он должен был жениться на моей сестре. Но немцы бы ему этого не позволили.
«Кто же мог воспротивиться?»
«Кто угодно. Да еще всадить Иоганну пулю в затылок...»
Карарра. Близкие друзья, поддержавшие Тибольтов, изгнанных из общества.
Вдруг Ноэля осенило: если бы Хелден знала о том, что ему помогли Карарра, она стала бы более сговорчивой. Карарра рисковали жизнью, посылая его к фон Тибольтам. Она бы ответила доверием на доверие.
— Я думаю, что должен вам кое-что сказать, — произнес он. — В Рио я встречался с Карарра. Это они мне сказали, где вас искать и что ваша новая фамилия — Теннисон.
— Кто?!
— Ваши друзья, Карарра. Невеста вашего брата.
— Карарра? В Рио-де-Жанейро?
—Да.
— Я никогда о них не слышала. Я не знаю никаких Карарра.
Глава 16
Избранная им тактика возымела обратный эффект. Хелден насторожилась, боясь сказать что-нибудь еще о своей семье.
Кем были Карарра?
Почему они ему солгали?
Кто направил их к нему? У брата Хелден не было никакой невесты или закадычного друга, которых бы она могла припомнить.
Холкрофт не пытался понять, он мог лишь строить предположения, как можно более реальные. Никто, кроме них, не предлагал своих услуг. По причинам, ведомым только им, Карарра выдумали дружбу, которой не существовало. С другой стороны, не было никаких оснований считать их врагами фон Тибольтов. Они вышли на него под предлогом помощи двум сестрам и брату, которые должны были уехать из Бразилии. В Рио были люди — и один из них всесильный человек по фамилии Графф, — которые бы дорого заплатили, чтобы отыскать фон Тибольтов. Карарра, которым нечего терять и которые многое могли бы приобрести, не выдали их.
— Они хотели помочь, — сказал Ноэль. — Они не обманывали. Говорили, что вас подвергают преследованиям, и они хотят вам помочь.
— Очень может быть, — сказала Хелден. — Рио наводнен подонками, продолжающими вести войну и охотиться за людьми, которых они называют предателями. Никогда нельзя быть уверенным в том, кто друг, а кто враг. Особенно среди немцев.
— А вы знали Мориса Граффа?
— Конечно, я знала, кто он. Все знали. Но я никогда его не видела.
— Я видел. Он называл фон Тибольтов предателями.
— Уверена, что так и было. Мы были отверженными, но не в политическом смысле.
— А в каком же?
Девушка опять посмотрела в сторону, поднося рюмку с бренди к губам.
— В другом.
— Это связано с вашей матерью?
— Да, — ответила Хелден. — Из-за матери. Я вам говорила, что немецкая диаспора презирала ее.
Снова у Холкрофта возникло чувство, что она говорит ему только часть правды. Пока его это устраивало. Если Ноэль заслужит ее доверие, она ему все расскажет потом. Должна рассказать, как бы это ни затрагивало Женеву. Теперь все затрагивало Женеву.
— Вы сказали, что ваша мать разбивала семьи, — продолжил он. — Почти теми же словами ваша сестра говорила о себе: что ее остерегались офицеры и их жены в Портсмуте.
— Если вы ищете параллели, то я не буду пытаться вас разубедить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173