куда их девать, и потом — кто их всех прокормит? Вот только и остается, что выпускать на волю.
Машина вскоре выехала за город, на хайвэй и помчалась прямо на север. Нимит вынул из бардачка кассету и негромко включил музыку. Полился джаз. Какая-то очень старая и знакомая мелодия.
— Не могли бы вы сделать громче? — попросила Сацуки.
— Слушаюсь, — ответил Нимит и прибавил громкости.
Играла «I Can't Get Started». To же исполнение, что ей приходилось слышать в молодости.
— Труба — Говард Макги, тенор-сакс — Лестер Янг, — как бы про себя сказала Сацуки. — Концерт JATP.
Нимит бросил на нее взгляд в зеркальце:
— А вы, доктор, разбираетесь в джазе. Что, нравится?
— Отец был большим поклонником. Часто мне ставил. Причем одно и то же по несколько раз, заставлял даже имена исполнителей запоминать. Когда отвечала правильно — получала сладости. Вот, до сих пор помню. Сплошной старый джаз. Новых исполнителей не знаю никого. Лайонел Хэмптон, Бад Пауэлл, Эрл Хайнз, Гарри Эдисон, Бак Клэйтон…
— Я тоже слушаю только старый. А чем занимался ваш отец?
— Тоже был врачом. Педиатром. Но умер, едва я поступила в старшую школу.
— Извините… А сейчас вы слушаете джаз?
Она покачала головой:
— Нет, уже давно ничего не слушала. Тот, за кого я вышла замуж, его не любил. Из музыки только одну оперу и слушал. У нас дома был прекрасный проигрыватель, но когда на него ставили что-нибудь кроме оперы, муж кривился. Маньяки оперы, пожалуй, — самые мелочные в мире люди. С мужем-то я развелась, но горевать не буду, если до самой своей смерти больше оперу не услышу.
Нимит лишь кивнул слегка и больше уже не говорил ничего. Он бесшумно вращал руль «мерседеса», не отрывая взгляда от дороги. Орудовал рулем он изящно — касался пальцами его в одном и том же месте и, повернув на определенный угол, отпускал. Заиграла другая мелодия, не менее любимая — «Я вспомню апрель» Эрролла Гарнера. Его альбом «Concert By The Sea» был любимым диском отца, когда он уже болел раком. Сацуки закрыла глаза и погрузилась в воспоминания. Пока отец был жив, у нее все было прекрасно. Не случалось ничего худого. Затем словно сменили декорации, и все вокруг нее повернуло вспять. А когда она очнулась, отца уже не было. Будто кто-то подменил сценарий: не прошло и месяца после смерти отца, как мать избавилась от стереосистемы и коллекции джаза.
— Доктор, откуда вы родом в Японии?
— Киото, — ответила Сацуки. — Но жила там только до восемнадцати. И с тех пор не возвращалась.
— Сдается мне, Киото — где-то поблизости от Кобэ?
— Не то чтобы далеко, но и не так близко. По крайней мере, от землетрясения он не пострадал.
Нимит перестроился в дальний ряд и играючи обогнал колонну больших грузовиков, перевозивших скот, затем опять вернулся в ближний ряд.
— Это хорошо. Я видел в новостях, сколько в Кобэ народу погибло. Очень печально. А у вас нет знакомых в Кобэ?
— Нет, у меня там никого нет, — сказал Сацуки. Но она соврала. В Кобэ жил он .
Нимит на время умолк. Затем повернул голову к ней и сказал:
— Все-таки какая странная штука — землетрясение. Мы-то свято верим, что земля под ногами — твердая и прочная. Даже фраза есть такая: «упираться ногами в землю». И вот однажды мы понимаем, что это не так. Прочная земля и скалы становятся мягкими, как кисель. Я видел своими глазами по телевизору. Как это там называется — «текучестью»? К счастью, в Таиланде крупных землетрясений не бывает.
Сацуки сидела с закрытыми глазами, откинувшись на спинку заднего сиденья. И молча слушала игру Эрролла Гарнера. Хорошо, если тот человек оказался под тяжелым завалом, и его раздавило в лепешку. Или засосало в рассевшуюся под ногами пучину. Это как раз то, о чем я так долго мечтала.
Лимузин доехал до места в три часа. В полдень они заехали на парковку для отдыха. Сацуки съела половинку сладкого пончика, запивая его крахмалистым кофе. Неделю отпуска ей предстояло провести на престижном курорте в горах — то была цепочка зданий, растянувшаяся по долине с видом на горную реку. На склонах тут и там цвели яркие дикие цветы. Щебеча, перелетали с дерева на дерево птицы. Для Сацуки подготовили отдельный коттедж. С широкой ванной и кроватью под элегантным балдахином. Сервис — круглые сутки. Рядом с портье — библиотека, где можно брать напрокат компакт-диски, книги и видеокассеты. Все чистенькое, ухоженное и стоит немалых денег.
— Сегодня вы, наверное, устали после переезда? Отдыхайте, доктор. Завтра я приеду за вами в десять утра и сопровожу в бассейн. Соблаговолите подготовить полотенце и купальник, — сказал Нимит.
— В бассейн? Разве на этом курорте нет большого бассейна? Мне говорили, что есть.
— Здешний бассейн обычно переполнен. Я слышал от господина Рапапорта, что вы серьезно занимаетесь плаванием, поэтому нашел поблизости другой, где можно поплавать в свое удовольствие. Конечно, не бесплатно, но очень недорого. Надеюсь, вам придется по душе.
Джон Рапапорт — американский друг Сацуки, который и устроил ей этот отпуск. Спецкором газеты он колесил по Юго-Восточной Азии, еще когда в этих краях свирепствовали кхмеры. Оставались у него кое-какие знакомства и в Таиланде. Это он порекомендовал Нимита гидом и водителем. Как бы в шутку он говорил Сацуки:
— Тебе не нужно ни о чем беспокоиться. Молча следуй за этим человеком, и все будет в порядке. Он парень стоящий.
— Понятно. Будь по-вашему, — сказала она Нимиту.
— Итак, завтра в десять.
Сацуки разобрала вещи, расправила и развесила в шкафу платье и юбку. Затем переоделась в купальник и отправилась в местный бассейн. Как и говорил Нимит, серьезно поплавать в этом «водоеме» было невозможно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34