Песок
разматывался под ногами ровной лентой, порой язык волны доползал до ноги
путника и Павлыш сворачивал чуть выше, обходя пену. Один раз его испугало
белое пятно впереди. Пятно было неподвижно и зловеще. Павлыш замедлил
шаги, нащупал рукоять пистолета. Пятно росло и видно было, что нечто
черное, многопалое высунулось из него, готовясь схватить пришельца. Но
Павлыш все-таки шел, выставив вперед пистолет и ждал, чтобы пятно решилось
на нападение. Павлыш был здесь новичком, а для новичка самое неразумное
первым начинать пальбу.
Пятно оказалось большой раковиной, а может и панцирем какого-то
морского жителя. Несколько тварей ползали по нему, вытаскивая тонкими
лапками остатки внутренностей. Они и показались Павлышу издали щупальцами
пятна.
- Кыш, несчастные! - сказал Павлыш тварям и те послушно снялись,
улетели к кустам, приняв Павлыша, видно, за крупного хищника, любителя
морской падали. Из-под раковины прыснула жадная мелочь, зарывалась в
песок, удирала к воде. В темноте не разобрать ни форм, ни повадок, -
некоторые тонули, растворялись в пене, другие фосфоресцировали и
светящимися пятнами суетились у берега.
Почему-то, после случая с раковиной Павлыш почувствовал себя
уверенней, - обитатели моря и кустов были заняты своими делами и на
Павлыша нападать не собирались. Павлыш понимал, что уверенность его
зиждется на заблуждении - ведь, если существуют раковины, то есть твари,
которые этими раковинами питаются. А если есть твари, то кто-то пожирает
их. И еще кто-то пожирает тех, кто питается тварями. И так далее.
Прошел уже час с тех пор, как Павлыш покинул корабль, позади по
крайней мере пять километров пути. Единственное, что всерьез беспокоило
сейчас Павлыша - то, что огонек не приближался. Так же далек был черный
мыс, так же ровна полоса песка. Правда, это не могло продолжаться вечно.
Хоть диаметр Форпоста больше земного, но он все равно круглый и достаточно
отдаленные предметы, хочешь тогда или нет, скрываются за горизонтом...
И тут Павлыш увидел реку.
Вначале был шум. Он примешивался к однообразному ритму прибоя и
насторожил Павлыша. Вливаясь в море, река разбилась на множество рукавов,
мелких и быстрых. Берег здесь, подкрепленный речным песком, выдавался в
море небольшим полуостровом. Между рукавами и с обеих сторон дельты земля
была покрыта темными пятнами лишайника, травой, какие-то растения, схожие
с трезубцами, гнездились прямо в воде. Переход вроде бы не представлял
трудностей, но, когда в нескольких метрах от воды нога Павлыша вдруг
провалилась по щиколотку, он понял, что от реки можно ждать каверзы.
Уже следующий шаг дался труднее. Песок стал податливым, вялым, он с
хлюпаньем затягивал ногу и с сожалением выпускал ее.
В конце концов, подумал Павлыш, мне ничего не грозит. Я в скафандре и
даже, если провалюсь где-нибудь поглубже, не промочу ног.
И не успела эта мысль покинуть голову, как Павлыш потерял опору под
ногами и провалился по пояс. И это было еще не все, попытка вылезти из
этой ловушки вперед, заставила погрузиться еще на несколько сантиметров.
Скафандр был мягким и жижа, поймавшая в плен Павлыша, давила на грудь,
подбираясь к плечам. Павлыш вспомнил, что в подобных случаях охотникам,
угодившим в болото, всегда попадается под руку сук или хотя бы куст. Сука
поблизости не было, но куст рос впереди, метрах в трех. Павлыш рассудил,
что у куста должно быть тверже, и прыгнул вперед.
Наверно со стороны прыжок его выглядел странно: существо, ушедшее по
грудь в песок, делает судорожное движение, вырывает несколько сантиметров
тела из плена, продвигается на полметра вперед и тут же почти полностью
пропадает из вида.
Прыжок был ошибкой, простительной только потому, что Павлышу никогда
раньше ни с болотами, ни с зыбучими песками сталкиваться не приходилось.
Теперь над поверхностью, чуть колышащейся, вздыбливающейся пузырями,
виднелась лишь верхняя половина шлема и кисти рук. Павлыш скосил глаза и
увидел, что черная граница песка медленно, но ощутимо поднимается по
прозрачному забралу. Павлыш пока не беспокоился, - все произошло так
быстро и внезапно, что он просто не успел толком обеспокоиться. Стараясь
не делать лишних движений, потому что каждое движение лишь погружало его
глубже, Павлыш повернул голову к далекому мысу. Огонек светил. Ждал.
Пришлось задрать голову, над песком оставалась лишь верхушка шлема с
ненужной антенной, настроенной на корабль, в котором никто не услышит. И
еще через несколько секунд огонек пропал. И все пропало. Было темно,
страшно тесно и совершенно непонятно, что же делать дальше.
Страх пришел с темнотой. Павлыш понял, что дышит часто и неглубоко,
не хватало воздуха, хоть это и было неправдой, - баллоны добросовестно
выдавали ровно столько воздуха, сколько положено. Шлем был достаточно
тверд, так что угроза погибнуть от удушья не возникала. Погибнуть... И как
только это слово промелькнуло в мыслях, то зацепилось за что-то в мозгу и
осталось там. Погибнуть. А ведь в этой яме можно в два счета погибнуть.
Ведь останься здесь и погибнешь. Как рыба, выкинутая на берег, как мышь в
мышеловке. Погибнуть...
Слово имело какую-то магическую силу. Это было отвратительное слово,
лживое, злое. Павлыш понимал, что оно не может к нему относиться потому,
что его ждут Глеб Бауэр и штурман Батуринский, - без Павлыша они тоже
погибнут.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7