– Простите, владыка, но ваш ничтожный раб пришел сообщить, что согласно правилам дворцового расписания вашему величеству следует покинуть наложницу. Уже утро.
Тут проснулась и Шэси и при этом бросила на евнуха далеко не миролюбивый взгляд.
– О, эти дворцовые правила! – фыркнул император. – Но что поделать! Государственные дела ждут.
– Мои глаза ослепнут от слез, пролитых в разлуке с вами, владыка, – прошептала Шэси.
– Я вернусь, – пообещал император, целуя наложницу в ямочку на подбородке – эта ямочка особенно его пленила. – Я возвел тебя в ранг драгоценной наложницы, мой прелестный цветок. И нынче же вечером жажду снова вдохнуть твоего аромата.
– Простите, владыка, – не унимался евнух. – Но согласно внутреннему распорядку я должен записать...
– Что записать? – рассердился император.
– Осчастливили ли вы наложницу Шэси...
– О, несомненно, – ответил император. – Осчастливил. Несколько раз.
– Бессчетно, – внесла уточнение госпожа Шэси, бросая на императора пылкий взгляд. – И могло ли быть иначе? Ведь государь силен, как тысяча тигров, и неутомим, словно резвящийся дракон.
– Благодарю вас, владыка, – поклонился евнух. – Я так и запишу.
И он, развернув свиток, принялся выписывать в нем иероглифы.
А на пороге уже протирали колени в почтительных поклонах слуги, пришедшие одеть императора и отнести его в главный дворец. С этого дня император Жоа-дин стал регулярно посещать Лаковую Шкатулку и ее прекрасную жительницу, совершенно не отвлекаясь на прочих наложниц. Шэси, носящая ранг драгоценной наложницы, получила немалую власть при дворе и явно оказывала влияние на императора. Ослепленный ее красотой и упоенный страстью император позволял Шэси многое. И первое, что сделала Шэси, – отрубила голову служанке, которая когда-то нечаянно уколола ее шпилькой.
«Не люблю невнимательных и нерадивых», – сказала при этом Шэси.
А еще Шэси как-то вызвала к себе в покои Лукавого Кота и сказала:
– Император никогда не должен узнать о той, что на самом деле прислала ему вышивку и игрушечный сад. Если обман откроется, я пропаду, но и тебе несдобровать.
– Я буду молчать, – заверил наложницу евнух...
Для того чтобы узнать, кто на самом деле прислал дары императору, вам, любезный читатель, придется одолеть следующую главу.

Глава вторая
РАСТОРОПНЫЕ ТУФЕЛЬКИ


Только северный дождь
Посещает унылую келью,
Где когда-то пестрели
Цветные мои веера.
И удачи не ждешь,
И не можешь предаться веселью,
И в холодной постели
Слагаешь стихи до утра...
Словно тонкий бамбук,
Я терплю неприветливость стужи.
Под серебряным снегом
Мертвеет и никнет листва...
В сердце тысяча мук,
И никто сердцу больше не нужен.
Только сонное небо
Мои повторяет слова.
Сердце долго горит,
Но когда-то пожар прекратится.
И обуглится всё,
Что когда-то любовно цвело.
Небо мне говорит,
Что не нужно ни плакать, ни биться.
Мотылька не спасет
От огня никакое стекло .

Эти стихи написала на своем бумажном окне наложница Нэнхун, прозванная Лунным Светом. Написала и отерла тихие слезы, слишком часто в последнее время появлявшиеся на ее дивных глазах.
– Может быть, вы хотите чаю, госпожа? – спросила у Нэнхун ее маленькая служанка. – Я немедленно согрею и подам. Или, если угодно, можем заняться плетением или вышивкой.
– Нет, спасибо, милая Юй, – сказала служанке Нэнхун. – Мне ничего не хочется. Сердце мое осыпано снегом, как магнолии в парке Белого Феникса.
– Печаль убьет вас, госпожа! – воскликнула Юй. – Вы и без того похудели и...
– Подурнела? Я подурнела лицом? – испуганно воскликнула Нэнхун. – Скорей подай мне зеркало, девочка!
– Простите, госпожа, я не хотела этого сказать!
– Я не обижусь на тебя! Просто подай зеркало. Юй подала госпоже зеркало из полированной бронзы и украдкой вздохнула. Нэнхун посмотрела на себя и вздохнула тоже.
– Да, я превратилась в настоящую уродину, – грустно сказала она. – Под глазами у меня круги, румянец пропал, и лицо стало как у мертвого оборотня, восставшего из могилы! Потому император и презрел мои дары! Он от кого-то, верно, прослышал, что я некрасива!
Она отшвырнула зеркало и залилась слезами. Юй бросилась утешать девушку:
– Что вы, что вы! Вы очень красивы, моя госпожа! Просто вы слишком предались горю. Совсем не выходите погулять в сад, заперлись в покоях, словно затворница из обители Светлых Дев, и только и делаете, что тоскуете.
– Все это потому, что я влюблена, – прошептала Нэнхун. – И, увы, влюблена безответно. Мое сердце отдано владыке Жоа-дину.
Служанка всплеснула маленькими ручками и недовольно блеснула глазами, похожими на глаза сердитой иволги:
– Как вы можете быть влюблены в того, кого ни разу не видели, госпожа?! Вам до сих пор не доводилось встретить императора! С тех пор как вы оказались во дворце Восточного Ветра, и у вас на глазах, как и у многих наложниц, одни слуги да евнухи, которые только пугают своим мрачным видом!
– Нет, Юй, ты ошибаешься, – смущенно сказала Нэнхун. – Я удостоилась чести лицезреть императора. И после этого мое сердце отравлено безответным чувством.
– Когда же вам удалось увидеть государя?! – ахнула маленькая служанка. – Неужели вы нарушили запрет и тайком пробрались в его покои?
– Нет, что ты, – успокоила служанку Нэнхун. – Я никогда не покидала своих комнат и не ходила дальше беседки в саду.
– Но тогда как же?..
– Мне приснился прекрасный сон, – тихо проговорила Нэнхун. – Во сне я танцевала около чайного павильона в персиковом саду, и вдруг ко мне подошел император Жоа-дин. Он был так красив, что не описать словами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17