– Куда? – спросила Анна, обернувшись. – В Азию? Лагерь номер четыре? Или пять?
Ей вспомнилось, как она каждый день высматривала почтальона, а если утром приходилось выйти в город, то никак не могла дождаться вечера, чтобы заглянуть в почтовый ящик и наконец-то обнаружить там письмо…
– У тебя ведь был мой адрес? Или нет?
– Но я же вернулся! – сказал Любош, словно бы не слыша ее слов, и присел на обтянутый красным плюшем табурет.
– О твоем возвращении я прочитала в газетах. Вашеку было два месяца и семь дней, – сухо проговорила Анна, задергивая молнию на сумке.
Любош крепко схватил ее за руку.
– Почему тебе хотелось, чтобы Вашек никогда не узнал обо мне? Что я тебе сделал?
Он усадил ее напротив и только после этого отпустил руку. Анна не пыталась встать, но так и не взглянула на него. Пальцы ее ощупывали ноющее запястье.
– В ту ночь, когда вы вернулись из Гигантского карьера, ты казался мне героем, – сказала она тихо, чувствуя на себе пристальный взгляд Любоша. – Я думала, ты обрадуешься нам, когда вернешься с Гималаев.
Что она должна была ему рассказать? Да, все оказались правы: он забыл ее уже в ту минуту, когда она махала ему на вокзале.
– Я воображала, ты обрадуешься, что я смогла быть такой же мужественной, как и ты. Что сохранила ребенка. Что мне вопреки всему удалось его сберечь.
Любош смущенно запротестовал:
– Но если бы ты написала мне, что мальчик появился на свет…
– Да ты обо мне и то не вспомнил. И был бы вне себя от счастья, узнав, что у меня ребенок?
Анна поднялась. Достала из шкафа пальто и зонт. Вспомнилось совершенно ясно, как всякий раз при телефонном звонке у нее начинало бешено колотиться сердце. Вспомнилось все то отчаяние, те бесконечные часы, дни и недели, когда она еще надеялась на чудо. Но чуда не произошло.
– Когда ты уезжаешь?
– Через четыре дня, – пробормотал Любош. Он так и остался сидеть на табурете, даже глаза на нее не поднял.
– Вашеку понадобится время, чтобы все пережить.
Анна вышла из комнаты и закрыла за собою дверь.

21

Поход в кино так и не состоялся. Вашек с опухшей щекой молча лежал на диване. Анна приготовила ему настой ромашки для полоскания (левая верхняя десна отекла и покраснела), а на ужин манную кашу. Она пыталась развеселить Вашека, испробовала все надежные способы, но на этот раз ничего не вышло. Глядя, как он, повесив голову, стоит голышом перед умывальником, она понимала, что нет сейчас такой силы на свете, которая бы заставила его улыбнуться.
Карла принесла почтовую карточку и попросила Анну, чтобы та выкупила книжку, которая вышла в серии «Клуб читателей». Ей также хотелось достать новое издание «Рыбной кулинарии». Анна пообещала. Извинилась, потому что зазвонил телефон. Но как только за Карлой закрылась дверь, помчалась не к телефону, а прямиком в комнату сына.
– Послушай, Вашек, – сказала она, включая утюг, – если бы дети могли все понимать, они были бы уже не дети, ведь разница между взрослыми и детьми состоит не только в том, что одни маленькие, а другие большие.
Вашек сидел в своей старенькой пижаме на застеленном диване, стучал ногами, уставившись на свои протертые тапочки.
– В этом была и моя вина, – сказала Анна, прикладывая к теплому утюгу большой ком ваты.
– Нет, ты тут ни при чем.
– Ведь тебе же хотелось иметь папу!
Вашек не ответил. Еще вчера Анна боялась, что мальчик не простит ей ложь насчет Любоша. Вместо этого Вашек с неожиданным упрямством ополчился как раз на него. Всего три месяца назад она убеждала сына, что им совсем неплохо живется вдвоем. Теперь он говорил ей это сам! Годами она мечтала о мести. Сейчас этот шанс у нее под рукой, но не было желания им воспользоваться.
– Любош тебе нравился. Он хороший товарищ. – Анна приложила к щеке Вашека нагретый кусок ваты. И закрепила платком, обернув вокруг подбородка и завязав на голове большим узлом.
– Нет, – помрачнел Вашек. – Я плакал из-за него, а он был с чужими ребятами на горах!
– Любош о тебе не знал. Это правда.
– Он меня ПОДВЕЛ! – выкрикнул Вашек. Повязанный платком в горошек, он походил на волка, наряженного бабушкой. – Любош уже там, в Крконошах, мне ВРАЛ. Сказал, что посватается к тебе, а вы давно были женаты!
В сердцах сбросив тапки на ковер, он залез под перину. Анна, глубоко вздохнув, присела на край постели.
– Ну не были. Можешь мне поверить.
Вашек выглянул из-под перины.
– Когда я был маленький, – сказал он с серьезным видом, – я тебе верил, что ты купила меня в «Детском мире». Теперь я уже БОЛЬШОЙ и знаю, как родятся дети.
– В самом деле? – пробормотала Анна с опаской.
– ПОСЛЕ СВАДЬБЫ! – отрезал Вашек без обиняков.
Он откинулся на спину, положил руки за голову и вперил взгляд в угол комнаты.
– Но… так… знаешь… – совсем смутилась Анна. – Только она, свадьба, еще не самое главное.
Уф-ф! Чертов идиот! Думала ли она минуту назад, что́ ей придется объяснять? И что из-за него ей еще придется проглотить!
– Такое случается, когда люди просто любят друг друга. А мы, знаешь, очень любили друг друга!
Она чувствовала, как в ожидании очередного вопроса вся покрывается краской.
– Если бы он любил тебя, – буркнул Вашек, даже не посмотрев в ее сторону, – так приходил бы к нам. Хоть по воскресеньям. Или в день моего рожденья.
Он лежал неподвижно, уставясь куда-то в потолок.
– Ты такой же упрямый, как и твой маленький зуб. Два часа бьемся над ним и никак не можем утихомирить. И вылупится он на свет, лишь порядком помучив тебя.
Проговорив это, Анна погасила свет. В темноте погладила больную его головушку и молча вышла. Через минуту вернулась.
– Любош приехал ради тебя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38