Последней вышла Лизен. Когда она проходила мимо, Мельбурн улыбнулся и особо любезно поклонился ей. Баронесса в ответ ласково улыбнулась ему и поспешила выйти. Несмотря на то, что он ей не нравился и она ревновала к нему свою воспитанницу, слишком уж хорошо относившуюся к нему, Лизен заметно смягчилась по отношению к этому человеку. Лорд Мельбурн был с ней удивительно любезен, внимателен и вежлив. Он, как никто другой, умел слушать ее, и Лизен понимала, что для него важно, как ее любит и ценит королева. Кажется, им двоим хватит места в сердце Виктории. Уверившись в этом, баронесса прямо-таки упивалась его лестью и вскоре начала нахваливать его Виктории.
Мельбурн прекрасно отдавал себе отчет, насколько сильно привязываются к своим воспитанницам старые девы. Несколько комплиментов были для него малой ценой, которую он готов был заплатить за ее дружбу, зато теперь никто не сможет помешать его отношениям с королевой. Он поражался, как много для него значили их отношения – ведь прошло всего несколько месяцев, а она уже стала в его глазах совершенно безгрешной.
Его забавляла ее настойчивость в соблюдении этикета. Виктория весьма ценила свое положение, и можно было поклясться, что она желает, чтобы и остальные тоже не забывали об этом… Ее придворные считали свою жизнь ограниченной и скучной. Мельбурн прекрасно понимал, что модные и важные леди уставали от ежедневных прогулок, музыкальных концертов после пятичасового чая и чопорных ужинов, за которыми следовали весьма натянутые вечера.
Что же касается мужчин, Мельбурн прямо-таки не мог глядеть на мистера Гревилля, секретаря Тайного Совета, который волей-неволей часто должен был бывать в Виндзоре. Мельбурн с трудом сдерживался, чтобы не расхохотаться прямо ему в лицо.
Он мог представить себе раздражение Гревилля, когда того отрывали от его портвейна. Ему не было позволено курить или откидываться на спинку кресла – королева настаивала, чтобы в ее присутствии все держались весьма сдержанно, – кроме того, ему приходилось вести скучнейшие разговоры, да еще шепотом!
Все так забавно, черт побери! Мельбурн думал об этом, направляясь в свои покои. Чертовски забавно и абсолютно правильно… К нему самому относился только запрет в отношении курения. Ему доводилось вести громкие разговоры, шутить и смеяться с королевой. Он всегда сидел с ней рядом, а когда они совершали прогулки верхом, ехал справа от нее. Он занимал особое положение. Каждый раз, когда Мельбурн смотрел ей в глаза или когда они вели серьезный разговор, он брал ее руку, когда смешил ее или когда она говорила ему комплименты, как сегодня вечером, он все больше забывал о прежних развлечениях.
Он и думать перестал о блестящих приемах у себя дома, о компании прекрасных, опытных женщин, суливших более близкие отношения. Мельбурн убедил себя, что с этим покончено. Он слишком стар и разочарован для романтических историй. Ему было так горько за связь с бедняжкой Каролиной Нортон! Как же ей худо после развода! Ее жуткий муж получил опеку над детьми, и теперь бедная женщина засыпала Мельбурна слезными письмами, умоляя помочь ей. Их связь погубила ее, и лорду было не по себе, его даже немного мучила вина, что ему самому все сошло с рук.
Впрочем, так было всегда, когда обманутый муж поднимал шум. И только идиот вроде Джорджа Нортона мог выставить на всеобщее обозрение свои личные дела. Бедная Каролина. Мельбурн регулярно посылал ей деньги. Позже, когда будет уверен, что его правильно поймут, он попросит Викторию принять ее при дворе. Всего лишь один раз. Если королева выполнит его просьбу, миссис Нортон автоматически будет оправдана в глазах общества. Это самое малое, что он может сделать для нее, в особенности после того как решил никогда больше не встречаться с ней. Это просто невозможно – ведь у него сложились такие близкие отношения с королевой. Он не станет рисковать и портить все, поддерживая отношения с Каролиной Нортон.

Глава 3

Внизу, в гостиной, остались трое джентльменов. Еще не было одиннадцати часов, и двое из них – Чарльз Гревилль и лорд Грей – обычно только начинали развлекаться в такое время. Никому не хотелось подниматься наверх и пробираться по холодным извилистым коридорам в свою комнату. Гревилль боялся, что просто взорвется, если не выскажет все, что он думает.
Третий джентльмен был готов отправиться спать, но он специально задержался, потому что понимал: двое других джентльменов желают поговорить наедине. Он наблюдал за ними в течение вечера и прекрасно осознал, до какой степени их раздражало поведение королевы.
Он с улыбкой подошел к ним. Барон Стокмар был немец, но уже многие годы провел в окружении герцогини Кента, поэтому постоянно был при дворе. Этот бледный тощий мужчина с весьма приятными манерами, чьи номинальные обязанности доктора давным-давно сменились рангом неофициального дипломата, обладал удивительно острым умом.
В Англию Стокмар приехал со двором Леопольда Кобурга, мужа несчастной Шарлотты, дочери короля Георга IV, и остался в стране после смерти принцессы во время родов. О его незаурядных способностях можно было судить хотя бы по тому, что он сумел стать Другом герцогини Кента и даже «теневым» опекуном Другой наследницы трона – маленькой Виктории.
– Джентльмены, – сказал Стокмар и поклонился, – вам еще не хочется идти спать. Понимаю. Очень хорошо, мне так хотелось немного поболтать, когда здесь нет дам.
– Вы уверены, что это понравится ее величеству? – сухо заметил Гревилль. – Она единственная женщина в Англии, которая не разрешает мужчине задержаться на несколько минут, чтобы выпить портвейна после ужина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112