— Я не хочу слышать его имени. — Губы Картаука прижались к ее губам: крепко, жарко, грубо-чувственно. Одной рукой он притянул ее к себе, а другой вынимал шпильки из волос, бормоча слова на языке, которого она не знала. Его губы передвигались по ее лицу, по шее. И у нее было ощущение, будто каждое прикосновение оставляет на ее теле горячий неизгладимый след. Его руки касались ее плеч, потом скользнули к набухшей груди… Шелковистая борода терлась о кожу. Это была не ласка. Он пожирал, поглощал ее всю. А когда он обнял ее за ягодицы и прижал к себе, Маргарет приняла это как нечто само собой разумеющееся. Должно быть, что-то порочное вселилось в ее душу, если ее не возмущает то, что он проделывает с ней.Волосы рассыпались по плечам. И его пальцы, как гребень, проходили сквозь них. Он на миг оторвался от нее.— Ты хочешь меня. — Слова его прозвучали почти с яростью. — Меня!— Да! — Маргарет и сама осознала это. — Да, Картаук.Он стиснул ее, не давая возможности вздохнуть. Столь же желанный, сколь и опасный. Это должно было случиться. Маргарет считала, что готова принять свою судьбу, но тело ее затрепетало, словно она готова была шагнуть в бездну.— Что мне делать? — прошептала Маргарет. — Помоги мне. Ты хочешь, чтобы я делала то же самое, что и с Йеном?Его мускулы стали твердыми, как железо. Руки замерли в гуще ее волос.— Боже, зачем ты это сказала? — Картаук оттолкнул ее от себя.Маргарет невольно потянулась к нему.— Нет, — процедил он сквозь зубы, не давая ей приблизиться. — Нет, Маргарет.— Почему? — Она не могла поверить, что он отвергает ее. — Я думала…— И я тоже… — Он глубоко вздохнул и медленно разжал руки, стискивавшие ее плечи. Теперь они висели как плети. — Я думал об этом всю ночь. Я думал об этом с тех самых пор, как у тебя мелькнула эта безумная мысль. — Он повернулся и направился к рабочему столу. — Садись.Она села, внимательно глядя на него, чувствуя себя более неуверенной, чем когда-либо в жизни.— Почему? Я нравлюсь тебе. Я знаю, что мне далеко до Элен Мактавиш, но ты неравнодушен и ко мне.— Неравнодушен? Господь знает, как это далеко от истины. — Он сел за рабочий стол. Голос его сразу стал хриплым. — Хотя можно сказать, что ты тронула мое сердце.Маргарет сделала движение в его сторону.— Тогда нет причины…— Оставайся на месте, — резко сказал он. — Не приближайся ко мне.Маргарет замерла и робко улыбнулась.— Если ты не считаешь меня неприятной, то почему бы тебе не поразить меня «священным огнем»?— Потому что ты не похожа на других женщин.— Но у меня есть ноги, руки, глаза и грудь, как у всех.— А еще нежное сердце, совесть священника и теплота, которая скрывается за оболочкой холодности и сдержанности. Я не хочу причинять тебе боль.— Но ты ведь желаешь меня?— Я не просто желаю тебя. Я люблю тебя.Не в силах вымолвить ни слова, она смотрела на него.— Ты удивлена? — Картаук горько улыбнулся. — Я понял это в тот самый момент, как только ты впервые вышла из замка и принялась командовать мной.— Как же так… — Маргарет с трудом услышала саму себя. — Я не троянская Елена, которая ослепляет мужчин.— Но меня ты ослепила сразу, с первого взгляда. Ты светилась, как золото при свете солнечных лучей. И точно так же светишься и сейчас. Временами, когда ты устаешь или приходишь в уныние, этот свет тускнеет. А потом он вспыхивает снова…— Не обманывай себя Это всего лишь красивые сравнения, красивые слова, придуманные тобой, — покачала она головой.— Ты не хочешь слышать слов признания. Думаешь, я сам не знал этого? — Его большая сильная рука медленно сжалась в кулак. — Мне разрешено желать тебя, но не любить. Но мы слишком близко подошли друг к другу. — Он встретился с ней глазами. — Будь честна перед самой собой и признай это.Его слова разрушали стену, которую она попыталась возвести вокруг себя, и больно ранили ее.— Я… не отрицаю, что пожелала тебя.— Да, у тебя хватает смелости признать это. Но вожделение — это всего лишь грех. А грехи прощаются. Изменой Йену могла стать только любовь. А на это ты не отважишься. Так ведь?— О чем ты говоришь? Я люблю Йена. — Боль в груди становилась нестерпимой. Она закрыла глаза, чтобы не видеть Картаука. — Я на самом деле люблю Йена, — повторила она, как заклинание, которое помогало ей удержаться на краю бездны.— Знаю. — Он помолчал. — Но ты любишь и меня тоже.Глаза ее распахнулись.— Нет!— Черт возьми! Подари мне хотя бы признание. Не будь такой безжалостной.— Женщина не может любить двух мужчин.— Потому что все поэты и трубадуры пели о том, что в жизни может быть только одна большая любовь? Любовь бывает самой разной. Та, которой мы любим друг друга, самая высокая и глубокая. — Его карие глаза сверкали. — Она полна не только страсти, но и взаимопонимания. Мы как две половинки единого целого. Неужели ты не видишь?Маргарет покачала головой, не желая признавать правды.— Только чувство долга стоит между нами. Оно как стена мешает нам воссоединиться.— Я не хочу слышать этого.— Потому что не хочешь поверить в это. Я предупреждал, что теперь не буду щадить тебя. — Он снова сжал кулаки. — Три долгих года я прятал этот огонь, чтобы пламя его не обожгло тебя. Я мог бы овладеть тобой минуту назад. Но дал тебе возможность самой осознать, что происходит. И я обещаю, что заставлю тебя поверить в то, что твои чувства — больше, чем вожделение.— Почему же ты не взял меня?— Потому что не хотел видеть твоих глаз в ту минуту, когда ты осознаешь, что изменила человеку, которого любишь. Ты сильная женщина. Но даже тебе нелегко было бы выдержать такой удар. Я хочу, чтобы ты пошла на это сознательно.— Я не люблю тебя. И никогда не полюблю, — в отчаянии повторила Маргарет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140