Дождавшись, когда папа кончил пылесоситься и хлопнул дверью, я
выскочил в лоджию. Мы живем совсем рядом с музеем, буквально через
улицу, по диагонали от него. Но папа действительно шел на работу,
жизнерадостно помахивая портфелем. Пользуясь отсутствием прохожих (а
откуда им взяться в полседьмого субботнего утра?), папа временами
делал движения, напоминающие прием каратэ маваша-гири. Получалось у
него плохо. Папа теоретик, а не практик.
Когда за папой захлопнулась музейная дверь, я вернулся на кухню.
Стас развалился на табуретке (как на ней можно развалиться -- не знаю,
это умеет только мой брат) и очищал бутерброд с кошачьим волосом от
меда. То есть наоборот, бутерброд с медом от кошачьих волос.
-- Как ты думаешь, папа что нашел, бластер или космический
корабль? -- задумчиво спросил Стас. Он был еще молод и не утратил
оптимизма.
-- Городскую канализацию, -- грубо ответил я, потому что помнил
прошлогодний папин конфуз, из-за которого во всем квартале не было
воды, и соседи смотрели на нас волками.
-- Да-а, -- протянул Стас и поскучнел. -- Что сегодня делать-то
будем?
-- Не знаю, -- сказал я, пытаясь сообразить, какие вообще бывают на
свете дела.
-- Может, пойдем по музею пошляемся, на Неменхотепа посмотрим? --
предложил Стас.
Неменхотеп -- это фараон, точнее -- мумия фараона, которая лежит в
саркофаге у мамы в египетском зале. И мы иногда ходим поглядеть на
него. Все-таки интересно понимать, что перед тобой не кукла какая-то,
а мертвый человек, который был живым много-много веков назад. У него
сморщенное злое лицо, а на руках -- браслеты. Только сегодня поглазеть
не получится, и я объяснил Стасу, почему:
-- Мама сказала, что ее зал к ремонту готовится, и Неменхотепа в
запасник унесли. Его к тому же еще и реставрировать будут.
-- Как это, интересно, можно человека реставрировать?
-- Он не человек, -- ответил я, -- он экспонат.
Стас удовлетворенно кивнул, откусил кусок бутерброда и стал
разглядывать зулусский ассегай, висящий над кухонным столом. Потом
лицо его оживилось, и он внимательно посмотрел на резное деревянное
панно на противоположной стене. Кухня у нас длинная, и я сразу понял
его идею -- потренироваться в метании ассегая. Я торопливо сказал:
-- Стас, сегодня же суббота! У Димки отец на дачу уезжает,
компьютер свободный!
Стас перестал жевать, подумал и сказал:
-- Ага, свободный. Димка сядет в "Цивилизацию" играть, и -- до
самого вечера.
Димка -- это наш сосед, он живет над нами, на втором этаже. У его
отца есть старый ай-би-эмовский компьютер.
-- А мы прямо сейчас к нему пойдем, -- торопливо сказал я, -- и
сядем вместе в "Вэрлорд" играть.
Слава Осирису[Осирис -- один из самых уважаемых др.-египтянами
богов (прим. авторов)], удалось мне Стаса отвлечь от смертоубийственных
планов. "Вэрлорд" -- тоже воинственная штука, но она хоть на экране, и
ассегаи над головой не летают. Мы со Стасом дружно натянули шорты и рубашки,
потом пошли в прихожую, где у нас лежит всегда включенный в сеть пылесос
"Шмель", и почистили друг друга от шерсти. Наглая рыжая кошка по кличке
Собака дождалась отключения пылесоса и бросилась тереться о наши ноги. Но мы
быстро выскочили за дверь.
-- Надо еще один "Шмель" купить, -- сказал Стас, давя на кнопку
димкиного звонка.
-- Точно, -- согласился я, -- в два раза быстрее будем собираться.
Только как родителей уговорить?
-- Ерунда, -- отмахнулся Стас, -- проводок перережем, они решат, что
пылесос сломался и новый купят. А мы тут же старый починим.
-- А если они его уже выкинут?
-- Так они же нас выкидывать пошлют, а мы его припрячем.
Заспанный Димка открыл дверь, и мы нырнули навстречу приключениям.
"Вэрлорд" -- это такая игра! Такая! Если вы в нее не играли, то и
объяснять бесполезно. А вот если играли, то я вам коротенько расскажу:
борьба шла на Иллирийской карте, против пяти вэрлордов, Димка играл за
зеленых, Стас за красных, а я за оранжевых. У Димки было три
помолившихся визарда, у Стаса четыре дракона, причем два с силой
девять, а у меня только рыцарь, зато с луком Элдроса и малиновой
отравой. Все. Кто знает, тот поймет, почему мы и глазом моргнуть не
успели, как оказалось, что день уже прошел. Да мы, наверное, и как
ночь прошла, не заметили бы, если бы не услышали, как на первом этаже
хлопнула наша дверь.
-- Папа с мамой вернулись, -- сказал Стас, а минуту спустя, когда
его драконы полегли у стен моего города, предложил: -- Пойдем домой,
есть хочется.
Если дома кто-то есть, дверь у нас не запирается. Мы вошли молча,
потому что все эмоции израсходовали за игрой. Наши шумели на кухне.
Тихо так шумели, уютно. Родители разговаривали, постукивая посудой, а
кошки нестройно мяукали, требуя ужин.
-- Есть хочется, -- повторил Стас. Я кивнул. И тут до нас донесся
папин голос:
-- И все-таки, Галина, давай поговорим, пока детей нет. Чтобы не
лезли.
Мы со Стасом затаили дыхание.
-- Давай, -- ответила мама. -- Только не говори мне, что нашел
инопланетный корабль.
-- Нашел, -- убитым голосом отозвался папа. -- Ты как узнала, Галь?
-- Ты их все время находишь.
Мяуканье прекратилось -- мама начала кормить кошек, и в
наступившей тишине особенно отчетливо было слышно, с какой виноватой
интонацией папа рассказывает об очередном космическом корабле.
-- Галь, помнишь, как мы с грузчиками вчера глыбу в запасник
перетаскивали? Чтобы ремонту не мешала.
-- Помню, конечно, -- ответила мама.
-- И что ты об этой глыбе знаешь?
-- Все знаю. Ее нашли где-то возле сфинкса. По всей поверхности --
иероглифы, но такие стертые, что реставрации не подлежат. Я сама
писала заключение:
1 2 3 4 5 6 7 8