"Научной ценности не представляет".
-- Ага! -- внезапно завопил папа. -- Не представляет?! А как мы
втроем могли ее передвинуть, ты не подумала? Каменную глыбу размером
три на пять метров!
Мама молчала. Потом неуверенно спросила:
-- А вы ее что, втроем перетаскивали?
Папа саркастически рассмеялся.
-- Вот так-то! Ближе к народу надо быть!
-- К грузчикам ближе? Ну, если ты настаиваешь... -- покорно сказала
мама. Мы со Стасом ухмыльнулись.
-- Галина! Не остри! Не время. -- Папа, похоже, был настроен
сурово. -- Я привык к твоему юмору. У меня иммунитет на твои выходки. Я
даже не спорю, когда бедные ребята учат никому не нужный
древнеегипетский...
-- В жизни пригодится, -- отрезала мама.
-- Галина! -- возмутился папа. -- Ты же восточная женщина! Ты не
должна пререкаться с мужем!
-- Извини, дорогой, -- как ни в чем ни бывало ответила мама. Когда
хочет, она ведет себя как восточная женщина, а когда хочет -- как очень
даже европейская. -- Так что там с глыбой?
-- Я отбил от нее кусок, -- твердо сказал папа.
Наступила гробовая тишина. Потом мама сказала:
-- Милый, только не волнуйся. Я приклею его на место, никто и не
заметит.
-- Не надо, я цемента маленько плеснул и приладил.
-- Вандал! -- охнула мама. -- Ты же не реставратор! Ценна та глыба
или нет, но ей уже пять тысяч лет! -- от волнения она заговорила
стихами.
-- А под тонким слоем камня -- отполированный металл, -- парировал
папа.
Снова стало тихо-тихо. Аж слышно, как кошки чавкают.
Я зажал себе рот руками, чтобы не заорать. Ай да папа! А я не
верил...
-- Какой металл? -- спросила мама испуганно.
-- Неизвестный науке! -- провозгласил папа. Правда, через секунду
менее уверенно добавил: -- Мне, во всяком случае, неизвестный.
Голубовато-серый, очень твердый. Я зубилом царапал -- никаких следов.
Галя! Внутри глыбы, которой пять тысяч лет -- пустотелый металлический
предмет. Точно! Это может быть лишь инопланетный космический корабль.
-- Что будем делать? -- очень тихо и послушно спросила мама.
-- Встанем рано, чтобы долго не спать, чтобы не терять время, --
ответил папа. У меня глаза на лоб полезли. Впрочем... Раз уж папа
нашел космический корабль, то вправе на радостях составлять и
трехступенчатые фразы. У каждого лауреата Нобелевской премии должна
быть своя маленькая странность, а то журналистам скучно будет.
-- Обколем весь камень с корабля, -- продолжал он тем временем. --
Люк поищем, чтобы внутрь забраться, чтобы корабль осмотреть, чтобы
первыми все узнать... Потом позовем журналистов и покажем. А то если
коллегам сказать, полмузея к открытию примажется. И твой начальничек
Ленинбаев -- в первую очередь. -- Папа скрипнул зубами.
-- Он такой же мой, как и твой, -- ледяным голосом сказала мама. --
И не цепляйся к нему зря, он человек серьезный...
-- Ну конечно, -- язвительно согласился папа, -- уж он-то
космические корабли не ищет. Чтобы время зря не терять. -- И закончил
торжествующе: -- И не находит!
Мама что-то примирительно ответила, но что -- я не расслышал,
потому что мне в ухо возбужденно зашипел Стас:
-- Пошли отсюда, пошли, -- и поволок за рукав обратно на площадку.
-- Ты что?! -- возмутился я уже за дверью.
-- Что, что! -- передразнил Стас, -- слышал же, папа сказал, "чтобы
не лезли". Они без нас туда пойдут!
-- А мы попросимся, -- неуверенно возразил я.
-- Так тебя и взяли! -- он презрительно усмехнулся. -- Нет уж, если
сами не пойдем, последние корабль увидим. Или вообще не увидим.
И, не советуясь больше со мной, он позвонил в дверь, как будто мы
только что подошли.
Если бы за ужином папа или мама хоть раз заикнулись о корабле, я
бы, наверное, не согласился на авантюру брата. Но как и утром, за
столом царила напряженная тишина, прерываемая только цоканьем когтей
Ирбиса, которые ему лень втягивать в подушечки на лапах.
Стас, не жуя, проглотил свою порцию сосисок с макаронами, залпом
выпил чай и, пнув меня под столом, объявил:
-- Мы пошли спать.
-- Угу, -- подтвердил я, давясь сосиской.
Мама взглянула подозрительно (обычно нас в постель загоняют со
скандалом), но папа обрадованно поддержал;
-- Точно, идите спать, чтобы выспаться.
-- Мухер-хухер, ардажер, вдеп сьер-га сакжер-сакжер.[Спокойной
ночи, мама, ночь делает веки тяжелыми. (Возм. др.-егип.)] -- хором
продекламировали мы традиционное вечернее прощание, и мама, успокоившись,
ответила как всегда:
-- Минерап саг зел азет, ытар бас, ук мытар, Сет.[Спите крепко,
но и во сне не водите дружбы со слугами Сета. (Возм. др.-егип.)]
Проходя по коридору в нашу комнату, Стас мимоходом выудил из
кармана маминого плаща связку ключей.
Мы разделись, переложили кошек с кровати на коврики, погасили
свет и нырнули под одеяла. За стенкой папа с мамой принялись что-то
оживленно обсуждать.
-- Стас, -- тихонько сказал я, -- а за ключи нам влетит.
-- Не влетит, -- уверенно ответил он. -- Через час вернемся и на
место положим.
Не нравилась мне его затея, и я, устроившись поудобнее, закрыл
глаза. Я надеялся, что до того, как затихнут родители, мы оба заснем.
Но не тут-то было. Я проснулся от того, что Стас, светя в лицо
фонариком, щекотал меня под мышкой:
-- Вставай, каракуц сонливый, пришельцев проспим.
Распахнув окно, я первым спрыгнул на землю, взял у Стаса фонарик
и помог ему спуститься. Перебежав улицу, мы знакомой дорогой добрались
до ворот музея и перелезли через ограду. Звеня связкой, Стас принялся
лихорадочно подбирать ключ к двери.
-- Посвети, темно, -- шепнул он. Направив луч на замочную скважину,
я понял, что попадать в нее ключами Стасу мешает не столько темнота,
сколько дрожь в руках. Я и сам чувствовал себя соучастником
преступления.
1 2 3 4 5 6 7 8