– Вот и слава богу, – двусмысленно сказал премьер. – Я думаю, беды большой в этом нет, потому что никто их слушать не станет.
– Так жалко же их. Они плачут, в ногах валяются... Некоторые все-таки не выдерживают, берут какую-нибудь штуковину потяжелей...
– Хорошо, хорошо, я поговорю с патриархом... – нетерпеливо кивнул премьер, перебирая бумажки. – Вот! – воскликнул он, держа одну. – Добычу нефти, газа и угля однозначно прекращаем, да? Хватит нам уже истощать недра планеты. Так?
– А где деньги будем брать? – робко спросил кто-то из журналистов.
– Деньги?! – воскликнул премьер так, словно его спросили о какой-то безделице. – Ну, если понадобятся, где-нибудь, наверное, уж возьмем. У олигархов, например. Мне только сегодня двое звонили, взять уговаривали! Что у нас там дальше по списку?
Мы со Стасом ошалело уставились друг на друга.
– Конец мировой экономике! – сказал Стас. – Хана!
Мы снова вперились в экран. Что-то мы пропустили, потому что разговор перекинулся как раз на глухих.
– ...Что значит «не слышат»? – строго спросил премьер, отзываясь на чью-то невнятную реплику. – Не слышат – заставим. В смысле... Э-э... Попросим. Я консультировался с медиками и ответственно заявляю, что процент по-настоящему глухих людей крайне низок. Большинство так называемых глухих являются слабослышащими. Улавливаете разницу? Слабо, но слышащими.
– Господин премьер, – обратился к нему сухощавый и подтянутый человек, кажется, министр иностранных дел. – А есть ли принципиальная разница между глухими и слабослышащими, если последние слышат настолько слабо, что нас они не слышат вовсе?
– Я, конечно, не специалист, – кокетливо прищурился премьер, – но передовая отечественная наука, господин министр, не стоит на месте. Да что там говорить о новейших достижениях, если у нас на вооружении давным-давно имеется элементарный ме-га-фон. Подходишь к такому, извините, слабослышащему, подставляешь ему к уху мегафон и говоришь все, что он должен услышать.
– А если он не хочет?
– То есть как не хочет? Гражданский долг, по-моему, еще никто не отменял. А тех, кто не понимает значение этих слов, мы должны, как вы уже, наверное, догадались, мочить... Э-э... Ну, не в том, конечно, смысле, мочить, а как бы вам это объяснить... Э-э...
– Водичкой, – подсказал кто-то.
– Вот именно, – кивнул премьер благодарно. – Чтобы в себя пришли.
– Газета «Правда и истина», – раздался женский голос. – Господин премьер-министр, но будет ли такой подход действенным? Разве мокрый глухой менее глухой, чем сухой?
– Очень верное замечание, – отозвался тот. – Более того. Возможно, интересы государства требуют сегодня даже большей жесткости, чем всем нам хотелось бы. Возможно, мочить следует не в прямом смысле, а, так сказать, в переносном... Ну а менее ли глухой мокрый, чем глухой сухой, это, знаете ли, вопрос скорее философский, чем насущный. Но я обязательно предложу разобраться с ним президенту.
– Ничего не понял! – потряс головой Стас.
– Думаешь, он сам понял? – отозвался я. – Он же специально запутывает. У него работа такая – делать вид, что все под контролем. А то паника начнется.
– Кстати, – продолжал премьер, – а как у нас там обстоит дело со слуховыми аппаратами? Доложите, Красномордин, – обратился он к полному, похожему на шкаф мужчине с соответствующим цветом лица.
– Так не носят же! – вскочил тот. – У нас же как? Надо как надо, а все как один!
– Спасибо, – скептически произнес премьер. – Вы у нас известный мастер афоризма.
Раздались жидкие овации, смешки и гул голосов.
– Слушай, они что, вместо того чтобы бороться с подобрением, думают, как глухих подобрить?! – спросил меня Стас. Я пожал плечами и предположил:
– Просто они сами уже добренькие, вот им и кажется, что это нормально.
Стас сделал большие глаза. Тем временем премьер постучал по столу и осадил весельчаков:
– Дома наговоритесь! У кого еще имеются соображения по существу вопроса?
– Позвольте мне, – поднялся моложавый улыбчивый человек, похожий на индейца.
– Пожалуйста, пожалуйста, господин Втайгу.
– Господин председатель правительства, мне кажется, более важной проблемой является не то, как заставить глухих слушать, а определиться, ЧТО они должны услышать, чтобы перестать быть такими нехорошими.
– Костя! – воскликнул Стас. – И про Леокадию они, выходит, тоже не знают!
Я согласно кивнул.
– Не понял? – нахмурился премьер. – Мне доложили, что суть проблемы такова: те наши граждане, которые слышат, противоправных поступков не совершают, а вот те, кто не слышит, – представляют угрозу для общества.
– Это не совсем так, господин премьер, – настойчиво сказал Втайгу. – Противоправные поступки сейчас совершают все, но те, кто слышит, делятся с остальными, а вот глухие – не делятся. Бандами глухих захвачены ГУМ, Бабаевская шоколадная фабрика и ряд других стратегически важных объектов помельче. И они туда никого не пускают. А на другие объекты люди заходят спокойно и выносят все, что им нужно.
– Меня неверно информировали, – сказал премьер беспокойно. – Наверное, не хотели меня расстраивать... Вы, Кожемяка Гермагентович, садитесь, садитесь, в ногах правды нет... Я вас, простите, не обидел? О вашей кристальной честности нам хорошо известно. Это не про ваши замечательные ноги сказано. Это пословица такая. Нашего замечательного народа.
– Позвольте вмешаться, – раздался высокий голос, и на экране возник толстенький розовощекий человек.
– Валяйте, – разрешил премьер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16