Она завладела им, его душой и телом. Он помнил ее запах, вкус ее губ, озорной взгляд, когда она призналась ему, что беременна.
Тяжело дыша, Рейн закрыл глаза. Сейчас от его самообладания зависит ее жизнь. Он спустился с квартердека и направился в каюту. Он больше не может пребывать в неизвестности, ему нужно знать, где Микаэла, прежде чем он сделает первый выстрел.
Джермен окинул взглядом офицеров.
– Идите вниз, Дентон, если желаете, чтобы от вас была хоть какая-то польза.
– Я в порядке.
– У вас совершенно белое лицо.
– Знаю. Имейте же сострадание, черт возьми. Светлые глаза министра стали беспощадными, и Дентон нахмурился, увидев в них что-то знакомое, только не мог сообразить, что именно.
– Не в бою, – коротко бросил Джермен.
Рэтгуд поглаживал усы, Пратер отряхивал рукава мундира.
– Это не бой, ваша светлость. Мы преградим ему путь и возьмем на абордаж.
– Я намерен остаться на посту военного министра, генерал.
Дентон почувствовал, как по его спине пробежал холодок. Джермен собирался убить всех свидетелей. Включая их?
Рейн сидел на полу по-турецки. Перед ним были расставлены сосуды, вокруг горели свечи. Раджин лежала под скамьей у кормового иллюминатора. Каюта пылала жаром, и Лилан боялся, что опять воспламенятся стены. Вода в сосудах закипела и выплеснулась.
Рейн поднял руки, позволяя вызванным силам завладеть им, управлять его мыслью.
«Богини огня, земли, ветра и воды, помогите мне, позвольте мне увидеть ее!»
На несколько секунд он застыл неподвижно. Его фигура была единственным островком покоя в наполненной движением каюте.
Потом опустил руки, улыбнулся и посмотрел на Лилана.
– Микаэла жива. Она на борту «Кавалера». Глаза у рулевого подозрительно заблестели.
– Господи, Рейн, это потрясающе! Я пришел сообщить, что у нас по правому борту два судна.
Рейн вскочил, схватил рубашку, ножны, бросился на палубу и увидел «Кавалера», а позади него «Викторию». «Часовой» и «Айлендер» держались всего лишь в лиге от него. Заметив на палубе улыбающегося отца, Рейн усмехнулся. Черт побери, ему не терпится ввязаться в бой.
Джермен разглядывал приближающиеся корабли и, негромко выругавшись, приказал готовиться к бою.
– Приведите свою племянницу, Дентон.
– Что?
– За ней идет Монтгомери.
– Боже сохрани! Я думал, вы о нем позаботились.
– Очевидно, недостаточно хорошо.
– Что вам от нее нужно?
– Он не осмелится стрелять в нас, чтобы не причинить ей вред.
– Не стоит рассчитывать на это, сэр.
– Он любит ее и не посмеет… Пратер кашлянул.
– Вы не знаете Монтгомери, сэр. Ему не нужно много стрелять. Он похож на своего отца.
Джермен резко обернулся и воззрился на троих сообщников.
– Что вам известно?
– Он всю жизнь провел в море. Плавал с Огненным Львом.
– Это ничего не значит.
– Само по себе нет, хотя мне рассказывали… – Джермен раздраженно отмахнулся. – Возможно, нам следует приказать капитану «Виктории» защищать нас.
– Мы так и поступим. – Джермен обернулся. Трое на трое. Будет интересно. – Лейтенант Лекленд, просигнальте «Виктории» и ее конвою. Сообщите, кто находится на борту этого судна и что нас собираются атаковать. Нам требуется помощь. – И, понизив голос, добавил: – В суматохе боя мы захватим «Викторию». Обменяемся кораблями. Приведите ее.
Желудок у Дентона сжался в попытке извергнуть печенье, которое генералу удалось проглотить утром. Тяжело ступая, он направился к люку на носу судна.
Услышав, как загремела крышка люка, Микаэла выпрямилась и ударилась затылком о потолок. Запястья болели от веревок, желудок требовал пищи. Она не видела ни единой живой души уже несколько дней, с тех пор как ее бросили сюда. Крышка люка откинулась, в трюм хлынул поток солнечного света, она зажмурилась, хотя сразу узнала дядю.
– Вставай.
– Убирайся к черту!
Он усмехнулся, схватил ее за руку и рывком поднял на ноги. Голова у нее кружилась от голода, во рту пересохло. Дентон повернул ее спиной, перерезал веревки, и Микаэла принялась растирать запястья.
– Почему ты это делаешь? – тихо спросила она.
– Судьба, женщина. А теперь шевелись.
– Почему ты ко мне так относишься, дядя? Что я тебе сделала?
– Не раздражай меня. – Дентон направился к люку, но она потянула его назад.
– За что ты ненавидишь меня?
– За то, что ты родилась.
Микаэла подумала, что никогда не видела у дяди такого взгляда, нежного, почти любящего.
– Проклятие, ты очень похожа на нее.
– На маму?
– Элизабет была прекрасной, благородной женщиной. Слишком хороша для Ричарда.
– Ты любил ее! – догадалась Микаэла.
– Я… нет. – Дентон отвернулся, но она заставила его посмотреть на нее.
– Вот почему ты ненавидел меня и отобрал все деньги!
– Это были мои деньги! – рявкнул он, и всякое подобие доброты исчезло. – Она должна была выйти замуж за меня еще до возвращения негодяя Ричарда из университета. Он выкрал ее, увел у меня из-под носа, пока я был на службе.
– Если бы она любила тебя, папа никогда бы не смог таким способом завоевать ее сердце.
– Что ты можешь знать! Ты убила ее! Микаэла вдруг поняла.
– Мама умерла не во время родов. Она умерла от малярии, когда мне было семь лет. Ты направлял свой гнев не на того человека.
– Теперь уже не имеет значения, – усмехнулся Дентон, таща ее за собой.
– Что бы подумала мама, если бы знала, как ты со мной обращался? Что ты позволил Уинтерсу изнасиловать меня в моей же спальне! – Дентон побледнел. – Она смотрит на нас сверху, дядя, и знает, что ты ничего не сделал, чтобы остановить его. Ты предпочел не верить моим словам, потому что еще страдал от того, что тебя обманули много лет назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110