— Да, милорд. Как прикажете, милорд, — пропела Мерри, приседая в глубоком реверансе. — Вы должны простить мои провинциальные манеры, позволяющие упоминать о столь вульгарных предметах.
Дэмиен покачал головой, отказываясь вступать в шутливую перепалку. Мередит разочарованно надула губки, но тут же рассмеялась.
— Должна вернуть вам комплимент, лорд Ратерфорд. Вы невыразимо элегантны.
Говоря по правде, ее похвала вряд ли воздавала должное приталенному черному фраку, белому жилету, черным шелковым панталонам до колен и полосатым чулкам. В складках галстука сиял бриллиант, волосы были причесаны а-ля Брут, и Мерри решила, что никогда не видела более представительного джентльмена.
— Надеюсь, ты понимаешь, какой чести удостоилась, Мередит? — пошутила Белла, расправляя, складки красивой серебряной мантильи. — Дэмиен считает, что проводить время подобным образом — верх безвкусицы. Он предпочел бы просиживать часами в гостиных «Уайтса» или «Криббза».
— Ты несправедлива, Белла, — не очень убедительно запротестовал брат. — Только последний глупец не воспользовался бы возможностью стать свидетелем первого выхода Мерри в свет и разделить с ней впечатление от этого нового развлечения.
— Считаешь, что мне не понравится?
— Думаю, ты найдешь это сборище довольно унылым и лишенным всякой привлекательности, — ответил он, подмигнув. — Дамы, нам пора. Уже половина одиннадцатого, а мне не хочется оказаться у запертой двери из-за минутного опоздания, особенно после всех тягот, которые нам пришлось претерпеть, чтобы произвести наиболее выгодное впечатление на окружающих.
Этим вечером Мередит наконец по-настоящему поняла, что означает находиться под покровительством Китли. Дамы-патронессы все как одна выступили вперед, чтобы с благодарно-удивленными улыбками приветствовать Дэмиена. Княгиня Эстерхази, показавшаяся Мерри маленьким круглым олицетворением живости и энергии, тепло ее приветствовала. Баронесса Ливен уставилась на нее так бесцеремонно, что, по мнению Мерри, такое внимание граничило с грубостью. К легкой тревоге Беллы и ехидной радости Дэмиена, Мерри ответила таким же пристальным взглядом. Ледяная улыбка наконец коснулась губ жены русского посла, считавшейся самой модной светской львицей Лондона.
— Вы вальсируете, леди Блейк? — осведомилась она. Мерри, хорошо усвоившая уроки Беллы, знала, что в «Олмэкс» вальсируют исключительно с разрешения патронесс.
— Я не нахожу этот танец столь уж предосудительным, баронесса, — ответила она. — Правда, в Корнуолле, боюсь, он не слишком принят.
Упоминание о провинции вызвало легкую болезненную гримасу на лице баронессы, но она оказалась настолько снисходительной, что пообещала представить Мередит лорду Молине, имевшему репутацию одного из лучших исполнителей вальса.
— Полагаю, ты танцуешь хуже его? — поддела Мередит Дэмиена, когда тот пригласил ее на буланже.
— Мне далеко до Молине, — признался тот. — Ты должна показать себя в наилучшем свете.
Наблюдая из толпы зевак за своей подопечной на протяжении всего вечера, он был вынужден признать, что Мерри произвела фурор.
— Дэмиен, предсказываю, что ваша протеже будет иметь сногсшибательный успех, — объявил небрежно прислонившемуся к стене приятелю Джордж Брайан Браммел, проведя двадцать минут в обществе вышеупомянутой леди.
— Ты только что все сделал для этого, Джордж, — усмехнулся Ратерфорд. — Двадцати минут твоего исключительного внимания более чем достаточно, чтобы обеспечить ей законное и весьма заметное место в обществе.
— Мне она нравится, — откровенно заметил красавчик Браммел, — хотя бы потому, что ей в высшей степени безразлично мое внимание.
— Возможно. Но даже если леди все равно, я вам крайне благодарен.
— Леди Блейк, разрешите представить вам достопочтенного Джералда Деверо, — в своей обычной дружеской манере представила леди Джерси, подводя к Мерри молодого стройного брюнета, одетого с почти вызывающей безупречностью в серый шелк цвета голубиного крыла. — Он просит разрешения пригласить вас на котильон.
— Мистер Деверо, я польщена, — улыбнулась Мерри. Она давно потеряла счет партнерам, и десятки новых имен перепутались в голове, а черты лиц сливались и плыли перед глазами в приятной розовой дымке. Однако Джералд Деверо обладал совершенно необычной внешностью. Лазурно-голубые глаза словно пронизывали чересчур внимательным взглядом из-под изогнутых черных бровей. Но самой выдающейся его особенностью была серебряная прядь в черных локонах, безыскусно зачесанных наверх и открывавших широкий белый лоб. Деверо можно было бы назвать аскетом, если бы не романтическая аура, окружавшая его. Мередит была одновременно заинтересована и заинтригована.
— Это вам я обязан великой милостью, леди Блейк, — заверил он, склоняясь над ее рукой. — Я уже и не надеялся повести вас сегодня в танце и пробиться через стену поклонников, которая вас окружает.
— Как вы галантны, сэр, — проговорила Мерри, и Салли Джерси с довольным смехом отвернулась и снова защебетала с кем-то, ни на секунду не закрывая рта: любимое и единственное занятие, за которое друзья прозвали ее Молчунья.
— Итак, леди Блейк, на вас произвел впечатление этот оплот морали и правил этикета, этот храм светского общества?
— Разумеется, сэр, как же иначе? — усмехнулась Мерри. — У меня колени трясутся при мысли о нахмуренном лице одной из благородных патронесс, обращенном ко мне. А прохладительные напитки — верх утонченности.
Джералд рассмеялся. Он никак не ожидал получить достойный ответ на свою остроту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116