.
– А вы считаете, что это должно мне о чем-то говорить?
– Это не два названия одной субстанции, а пара совершенно различных растений, которые обитатели “Шестьсот шестьдесят шестой дороги” назвали бы “грибочки”.
– Ну конечно! – Марго даже щелкнула пальцами. – Caerulipes и coprophila!
– Вы, ребята, меня окончательно запутали, – произнес д’Агоста.
– Это названия двух грибов, – повернулась к нему Марго. – Мощнейшие, содержащие псилосин галлюциногены.
– А виссоканом, если мне не изменяет память, – сказал Пендергаст, – именовался напиток, который употребляли индейцы алгонкины во время ритуала посвящения юношей в мужчины. Это был настой красавки, содержавший значительное количество скополамина – весьма сильного наркотика.
– Так вы считаете, что это своего рода реестр? – спросил д’Агоста.
– Скорее всего так. Не исключено, что Кавакита хотел усовершенствовать свою заварку, чтобы сделать потребителей более послушными.
– Если вы правы, и Кавакита хотел держать потребителей “глазури” под контролем, то зачем ему понадобилось это сооружение из черепов? – спросила Марго. – Мне кажется, что подобное строение способно только усилить кровожадные инстинкты.
– Не могу с вами не согласиться, – пожал плечами Пендергаст, – в нашей головоломке остается пока много недостающих звеньев.
– Хижина из человеческих черепов… – задумчиво протянула Марго. – Где-то я об этом уже слышала. Кажется, о ней упоминалось в полевом журнале Уиттлси.
Пендергаст с интересом посмотрел на нее:
– Вот как? Весьма любопытно.
– Давайте сверимся с архивами. Можно воспользоваться терминалом у меня в кабинете.
Лучи клонящегося к западу солнца лились сквозь единственное окно тесного кабинета Марго, заливая золотом разложенные на столе бумаги и книги. Марго села за стол, придвинула к себе клавиатуру и начала печатать.
– Музей в прошлом году получил грант на то, чтобы внести все полевые журналы и другие документы такого рода в базу данных, – пояснила она. – Если повезет, мы найдем то, что нам надо.
Она начала поиск с трех слов: Уиттлси, хижина и череп. На экране возникло единственное название. Марго вызвала документ и быстро просмотрела его, отыскивая нужное место. Холодные обезличенные слова на экране напомнили ей о том времени полтора года назад, когда она через плечо Смитбека следила за тем, как журналист листает пожелтевшие и покрытые пятнами плесени страницы полевого журнала.

* * *

…Крокер, Карлос и я идем дальше. Почти сразу же остановились, чтобы переупаковать ящик. Разбились банки с образцами. Пока я занимался упаковкой, Крокер, сойдя с тропы, наткнулся в центре небольшой поляны на разрушенную хижину. Хижина, судя по всему, целиком сооружена из человеческих черепов и окружена изгородью из воткнутых в почву бедренных костей. В затылках всех черепов имелись отверстия с неровными краями. В центре хижины находится жертвенный стол, сделанный из берцовых костей, скрепленных жилами. На жертвенном столе мы нашли фигуру и несколько кусков дерева со странной резьбой.
Но я обгоняю события. Мы принесли кое-что для осмотра, открыли ящик, достали сумку с инструментами; не успели мы обследовать хижину, как из кустов появилась старуха-туземка – пьяная или больная, сказать трудно. Громко вопя, она указала на ящик…

– Достаточно! – очистив экран, бросила Марго более резко, чем ей хотелось. Она вовсе не желала видеть ничего, что могло бы напомнить ей о содержимом того кошмарного ящика.
– Прелюбопытнейше, – сказал Пендергаст. – Теперь, пожалуй, стоит суммировать все, что нам известно. – И он приступил к перечислению, загибая один за другим свои тонкие изящные пальцы. – Итак, Кавакита занялся производством наркотика под названием “глазурь”. Испытал его на других, затем усовершенствовал и испробовал на себе. Несчастные потребители были изуродованы, и у них развилась светобоязнь, вследствие чего им пришлось уйти под землю. Постепенно дичая, они стали охотиться на других подземных обитателей. Теперь же, после смерти Кавакиты и утраты доступа к наркотику их хищнические инстинкты значительно усилились.
– И нам известен мотив, в силу которого Кавакита сам принимал препарат, – добавила Марго. – Наркотик обладает омолаживающим воздействием и, видимо, способностью увеличивать продолжительность жизни. Подземные чудища получали более ранний вариант препарата по сравнению с тем, что принимал он сам. Судя по всему, Кавакита продолжал совершенствовать вещество даже после того, как пристрастился к нему. Подопытные животные в моей лаборатории не имеют никаких физических отклонений. Но даже наиболее совершенная форма препарата оказывает отрицательное влияние. Посмотрите, какими агрессивными и склонными к убийству стали не только мыши, но и одноклеточные.
– Тем не менее остаются вопросы, – неожиданно проговорил д’Агоста.
Марго и Пендергаст разом обернулись к лейтенанту.
– Во-первых, почему эти твари его убили? А что прикончили его они, у меня нет ни малейших сомнений.
– Возможно, потому, что стали неуправляемыми, – предположил Пендергаст.
– Или прониклись к нему ненавистью, увидев в нем источник своих страданий, – добавила Марго. – Не исключено, что между ним и одним из созданий началась борьба за власть. Помните его слова в записной книжке: “…однако другой с каждым днем становится все более нетерпеливым”?
– Во-вторых, с какой стати он в своей записной книжке упоминает о гербициде под названием “тиоксин”? Это не лезет ни в какие ворота. И почему вдруг возник витамин D, который он, по вашим словам, синтезировал?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145