Экипаж Сьюзи, точно из волшебной сказки, катит по дороге. Фата развевается по ветру, Сьюзи лучезарно улыбается прохожим… Никогда еще мне не доводилось видеть ее такой прекрасной.
Честно, я вовсе не собиралась плакать. Я даже придумала способ, как этого избежать: решила задом наперед прочитать французский алфавит. Но даже помогая Сьюзи расправить шлейф, я чувствую, что в носу свербит. А когда звучит органная музыка и мы медленно идем по переполненной церкви, мне через каждые два такта приходится шмыгать — в унисон с органом. Сьюзи крепко держится за руку отца, ее шлейф скользит по древним каменным плитам. Я иду сзади, стараясь не цокать каблуками, и молюсь, чтобы никто не заметил, как на моем платье расходятся швы.Мы выходим вперед — там уже стоит жених с шафером. Таркин высокий, костлявый, физиономией похожий на какого-то лесного зверька, но надо признать: в костюме шотландского горца он смотрится весьма эффектно. И на Сьюзи он взирает с таким восхищением и любовью, что у меня опять глаза застилают слезы. Таркин на миг оборачивается, встречается со мной взглядом и нервно ухмыляется — я смущенно улыбаюсь в ответ. Честно говоря, теперь всегда буду вспоминать, что мне сказала Кэролайн.Викарий заводит свою речь, и я расслабляюсь. Буду вслушиваться в каждое из этих хорошо знакомых слов — как будто начинается любимый фильм, где два моих лучших друга исполняют главные роли.— Берешь ли ты, Сьюзен, в мужья этого мужчину? — У викария густые, кустистые брови, и он шевелит ими при каждом вопросе, словно боится услышать в ответ «нет». — Будешь ли ты любить его, беречь, чтить и оставаться с ним в болезни и в радости, и, презрев всех остальных, хранить верность ему одному до скончания ваших дней?Пауза — и Сьюзи произносит:— Да вот бы и подружкам невесты полагалось что-нибудь сказать. Что-нибудь краткое. Типа «да» или «буду».Наступает тот момент, когда жених и невеста должны взяться за руки. Сьюз передает мне букет, и я пользуюсь случаем, чтобы обернуться и окинуть быстрым взглядом всех собравшихся. Народу собралось столько, что многим приходится стоять. Массивные мужчины в килтах и женщины в костюмах из бархата; а вот и Фенни с оравой своих лондонских приятелей. А вон мама, льнет к папе, прижимая платок к глазам. Она поднимает голову и видит меня; я улыбаюсь — но мама в ответ только всхлипывает.Хватит глазеть по сторонам — Сьюзи и Таркин уже преклоняют колени, и викарий сурово декламирует:— Что Бог соединил, то человек да не разрушит.Я кошусь на Сьюзи. Она смотрит на Таркина, она буквально растворяется в нем. Теперь она принадлежит ему. И, к своему удивлению, я вдруг ощущаю какую-то пустоту в сердце. Сьюзи замужем. Все изменилось.Минул год с тех пор, как я переехала в Нью-Йорк, и каждый миг этой жизни был мне дорог. Все верно. Но на уровне подсознания я знала: пойди что-нибудь не так, и я всегда смогу вернуться в Фулхэм и зажить прежней жизнью вместе со Сьюзи. А теперь… А теперь не смогу.Сьюзи я больше не нужна. У нее есть кое-кто другой, тот, кто отныне будет неизменно занимать первое место в ее жизни. Я смотрю, как викарий опускает руки на головы Сьюз и Таркина, благословляя их, — и у меня слегка сдавливает горло от воспоминаний. О том, как я состряпала отвратительное карри, чтобы сэкономить деньги, и Сьюзи твердила, какое оно получилось восхитительное, хотя во рту у нее горело. И о том, как Сьюзи пыталась соблазнить менеджера из банка, чтобы уладить дело с моим превышением кредита. Каждый раз, когда я влипала в передрягу, она приходила на помощь.А теперь всему конец.Внезапно я понимаю, что мне срочно требуется утешение. Оборачиваюсь и пробегаю взглядом по лицам гостей, высматривая Люка. Найти его удается не сразу, и, хотя я продолжаю уверенно улыбаться, в душе нарастает нелепая паника — так ребенок осознает, что других детей разобрали по домам, а он один остался в школе.Наконец я его вижу. Люк стоит за колонной, высокий, смуглый, крепкий, взгляд прикован ко мне. Ко мне, и ни к кому иному. Я чувствую, как ко мне возвращаются силы. Вот и меня забрали — все в порядке.
Под звон колоколов мы выходим в церковный двор. Люди, собравшиеся снаружи, на дороге, встречают нас приветственными криками.— Поздравляю! — восклицаю я, стискивая Сьюзи в объятиях. — И тебя тоже, Таркин!По отношению к Таркину я всегда испытываю легкую неловкость. Но теперь я смотрю на него как на супруга Сьюзи — и неловкость исчезает.— Вы будете по-настоящему счастливы, я знаю, — с теплотой произношу я и целую Таркина в щеку; мы оба хохочем, когда в нас швыряют конфетти. Гости высыпают из церкви, как леденцы из банки, они болтают, смеются, перекликаются. Они толпятся вокруг Сьюзи и Таркина, целуя и обнимая их, обмениваются рукопожатиями, и я отодвигаюсь в сторону, гадая, где же Люк.Церковный двор заполняется, и я невольно разглядываю родню Сьюзи. Ее бабушка медленной, царственной поступью выходит из церкви, опираясь на палку; ее сопровождает деловитый молодой человек в костюме. Худенькая бледная девушка с большими глазами, в черной шляпе необъятных размеров, держит на руках мопса и курит в режиме нон-стоп. Целая армия почти неразличимых братцев в килтах стоит у церковных ворот, и я припоминаю, как Сьюзи рассказывала о своей тетушке, наплодившей шестерых сыновей, прежде чем разродиться девочками-двойняшками.— Вот, надень это, — неожиданно раздается над ухом голос Люка. Я оборачиваюсь. Он протягивает мне шерстяной жакет. — Мерзнешь, наверное.— Не беспокойся. Все отлично!— Бекки, снег идет, — твердо говорит Люк и набрасывает жакет мне на плечи. — По-моему, свадьба удалась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16