– Ты хороший человек, Иеремия Терстон.В этот момент на крыльцо вышла Камилла. Она была вне себя.– Где ты пропадал всю ночь, Иеремия? – Она не обращала внимания на то, что Ханна все слышит.– У одного человека, раненного на шахте. – Это объясняло кровь на рукаве и щетину на лице.Он не спал две ночи и валился с ног.– Прости, что я не вернулся, малышка.Сердито посмотрев на мужа, Камилла круто повернулась и хлопнула дверью. Ханна скептически наблюдала за ней.– Вот это мне нравится, – едко заметила старуха. – Жена с понятием. – Похлопав Иеремию по плечу, она направилась в дом за вещами. – Я соберусь через пять минут, Иеремия. Можешь не беспокоиться. Отдыхай. Я оставила на плите бульон и тушеное мясо.– Спасибо, Ханна. – Он прошел на кухню, налил себе бульон и поднялся в спальню, где ждала жена.– Где ты был? – Камилла заглянула мужу в лицо.– Я уже сказал. – У Иеремии не было сил на разговоры.Ночью у него на глазах умер его первый ребенок, и он едва не потерял женщину, с которой прожил семь лет.– Я не верю тебе, Иеремия. – Камилла выглядела безупречно.Ей очень шло платье из бледно-розового муслина. Рядом с ней Иеремия казался изможденным и грязным.– Думай что хочешь, Камилла. Я уже сказал, что был у одного из моих рабочих.– Зачем?– Затем, что он едва не умер, вот зачем, – огрызнулся он и сел за стол у камина с чашкой бульона.Камилла продолжала расхаживать по комнате, кипя от злости.– Ты мог хотя бы предупредить, что не вернешься.– Извини, – честно сознался Иеремия. – Мне некого было послать.Казалось, его ответ удовлетворил Камиллу. Она отвернулась. Терстон понял, что у нее сильно развито чутье на ложь. Он и так знал, что она умна, но действительность превзошла все ожидания. Однако сказать ей об этом было бы глупо, поэтому Иеремия продолжал молча пить бульон, заново преисполнившись уважения к ее острому уму и интуиции.– По-моему, тебе нужно лечь, – чуть менее сердито сказала Камилла, опускаясь в стоявшее рядом кресло-качалку.– Нет. Я умоюсь и схожу в церковь.– В церковь? – чуть не взвизгнула Камилла.Она всегда ненавидела церковь. Туда любила ходить мать, которую Камилла ни в грош не ставила.– Ты же никогда там не бываешь.– Иногда бываю. – Только усталость помешала ему удивиться реакции жены. – Мы потеряли четырнадцать человек, Камилла. – И его единственного ребенка. – Не хочешь, не ходи, но будет лучше, если ты все-таки пойдешь.Камилла посмотрела на него с нескрываемым раздражением:– Когда мы вернемся в город?– Как только я смогу. – Иеремия встал и подошел к жене. – Малышка, я обещаю сделать все, что в моих силах, чтобы скорее перебраться в Сан-Франциско.Эти слова обрадовали Камиллу до такой степени, что она переоделась и через час отправилась с Иеремией в церковь. После возвращения Терстон рухнул в постель и проспал как убитый до самого обеда. Поднявшись, он выпил еще одну чашку бульона и вновь заснул до утра. На следующий день ему пришлось присутствовать на похоронах погибших в пятницу шахтеров. На этот раз Камилла не пошла с ним, а осталась дома, пожаловавшись, что Ханны до сих пор нет. Иеремия объяснил, что она уехала навестить больную подругу.– Почему она ничего мне не сказала? – недовольно спросила Камилла. – В этом доме хозяйка я, и теперь она служит мне.Ее слова Иеремии не понравились, но он не захотел подливать масла в огонь.– Она предупредила меня в воскресенье утром, когда я вернулся.– И ты ее отпустил? – побледнела Камилла.– Да. Я был уверен, что ты все поймешь. – Терстон попытался заставить жену замолчать, но убедился, что это невозможно. – Она вернется через несколько дней.Однако прошла почти неделя, прежде чем Ханна появилась в доме. Она сообщила Иеремии, что Мэри-Эллен еще очень слаба, но все же встала на ноги. Он только кивнул в ответ. Слава Богу, Ханна поняла, что можно не торопиться. Несколько дней назад он отправил Мэри-Эллен записку, подтвердив, что смерть ребенка ничего не меняет. Он не собирался лишать ее денег, которые она получала уже несколько месяцев. Иеремия распорядился, чтобы банк выплачивал их пожизненно, и написал Мэри-Эллен, что ей незачем возвращаться на работу. Она могла оставаться дома и воспитывать детей. Мэри-Эллен хотела послать ему записку, но она не осмелилась из страха, что письмо попадет в руки Камиллы, и передала благодарность через Ханну.– Ханна, ты уверена, что ей лучше?– Она слаба, как котенок, но потихоньку приходит в себя.– Только благодаря тебе, – благодарно улыбнулся Иеремия и предупредил, что Камилла рвала и метала, пока ее не было.– Она сама готовила тебе?– Ничего, кое-как справились. – И тут Иеремия сказал, что через несколько дней они уедут в Сан-Франциско.Эта перспектива Ханну не обрадовала.– Здесь станет пусто, Иеремия.– Знаю. Я буду часто приезжать, чтобы приглядывать за прииском.– Это тяжело. Но зато справедливо по отношению к жене. Было бы нечестно построить для нее в городе роскошный дворец, а потом обречь на постылую жизнь в деревне.– Все будет хорошо. Мы вернемся на лето и проживем здесь с июня по сентябрь – октябрь. – Будь его воля, он бы переехал в марте и остался до ноября. – Если тебе что-нибудь понадобится, сразу дай знать.– Хорошо, Иеремия.– Что ты сказала? – Тихий язвительный вопрос застал их врасплох.Интересно, много ли она успела услышать, подумал Иеремия.– Я не ослышалась? Ты назвала его Иеремией? – Камилла обращалась к Ханне, но Терстон был ошеломлен не меньше старухи.– Ну да... – Оба они не понимали, что имеет в виду Камилла.– Я буду очень признательна, если отныне ты станешь обращаться к моему мужу «мистер Терстон». Он тебе никакой не «мальчик», не «парень» и не «друг».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157