Часть первая
«L'imperatrice» «Императрица» – высший аркан Таро. Символизирует соединение внешнего и внутреннего могущества, уравновешенного разумом, указывает на то, что некий процесс близок к завершению, можно надеяться на успех, всё происходит естественно, без напряжения. Может говорить о предстоящем рождении ребенка, а также указывать на деспотичную особу женского пола, у которой отсутствует способность критически оценивать свои действия. Перевернутая карта (ПК) указывает на бесполезный труд, безрадостность, упадок творческих сил, домашние хлопоты, материальные затруднения, часто мщение, семейные неурядицы, служебные трудности.



О человек, кто бы ты ни был и откуда бы ни явился, – ибо я знаю, что ты придешь, – я Кир, создавший персидскую державу. Не лишай же меня той горстки земли, которая покрывает мое тело.
«Когда Александр узнал, что могила Кира разграблена, он велел казнить Поламаха, совершившего это преступление, хотя это был один из знатнейших граждан Пеллы. Прочтя же надгробную надпись, Александр приказал начертать ее также и по-гречески».
Плутарх. Избранные жизнеописания.



Надпись на гробнице Кира в Персиде


Чистая правда со временем восторжествует…
В.Высоцкий

Глава 1
Оллария
399 года К. С. 11-й день Осенних Волн


1

Первый маршал Талигойи не обязан самолично чистить лошадей, но что делать, если никого не хочешь видеть, а каждый день превращается в пляску то ли среди тухлых яиц, то ли среди ядовитых змей? Тут сбежишь не только на конюшню, но и на кладбище. Покойники ни о чем не просят и ничего не требуют, а выходцы… Живые бывают отвратнее. И опасней.
– Ну что? – тоскливо спросил герцог Эпинэ своего жеребца. – Что скажешь?
Дракко ответил коротким фырканьем и чувствительным тычком в плечо. Робер решил, что в переводе с лошадиного сие означает: «Хватит отмерять, пора отрезать».
– Уверен? – рука герцога скользнула по огненной гриве, такой же, как у иноходца из то ли снов, то ли видений. Дракко еще разок фыркнул и ухватил хозяина за ухо. Не больно, а в шутку. В отличие от Робера полумориск был в отменном настроении и желал одного – пробежаться.
– Успеешь, – заверил Эпинэ расшалившегося друга, – мы с тобой еще погуляем, а сейчас мне нужно еще кое к кому…
«Кое-кто» прижал уши, но войти позволил. Моро смирился с присутствием Робера, но больше не подпускал к своей особе никого. Даже тех, кого знал по прошлой жизни. Королевские конюхи, воспринявшие перемены с философским спокойствием, обходили черного змея по стеночке. В их присутствии мориск не желал ни есть, ни пить, смотрел зверем и норовил врезать любому, до кого удастся дотянуться.
Конечно, управа бывает и на таких: жажда сломит любую лошадь, но Эпинэ наорал на умника, предложившего оставить строптивца без воды. Робер не мог предать Моро, ведь он был тенью клятвы, о которой знали только Повелитель Молний и Повелитель Ветров. По крайней мере, Роберу хотелось думать, что Алва знает. И Первый маршал Талигойи самолично таскал ведра и мешки, возился со скребницей и проминал осиротевшего жеребца, несмотря на ревность Дракко и скрытые ухмылки конюхов, вбивших в свои дурные головы, что Эпинэ приспичило прокатиться на чужой лошади.
– Здравствуй, – маршал Талигойи медленно протянул руку к черной шее. Моро не отшатнулся, но и не потянулся вперед, а остался стоять, как стоял. Жили только глаза, да вбирали знакомый, но всё равно чужой запах влажные ноздри. Гематитовая статуя из мертвого города, которая вдруг почти ожила.
– Есть будешь? – спросил герцог, он всегда спрашивал, хотя Моро никогда ничего не брал из рук. Не взял и сейчас. Эпинэ выждал пару минут – пусть в очередной раз привыкнет к неизбежности – и, взявшись за недоуздок, велел конюхам приниматься за уборку. Моро коротко и зло всхрапнул, превратившись на мгновенье в живую лошадь.
Робер с радостью бы забрал Моро в родовой особняк, но жизнь Первого маршала Талигойи протекала где угодно, но не в построенном Рене Эпинэ доме на улице Синей Шпаги. Оставить вороного там означало обречь его на заточение в деннике, от чего даже лучшая лошадь за месяц выйдет из порядка Вышла из порядка (спец. термин) – лошадь стала вялой, потеряла аппетит, неохотно движется во время тренинга, снизила упитанность, стала хромать и т. д.

. Робер выбрал меньшее из зол и привел мориска в дворцовые конюшни. Альдо это не нравилось, коню тоже.
– Монсеньор, осторожней!
Никола… Разыскал-таки. От настырного коротышки уйти не проще, чем от судьбы.
– Успокойтесь, Карваль, – Эпинэ скосил глаз на вновь окаменевшего мориска, – смерть от лошадиных копыт мне не грозит.
– Так то от лошадиных, – скривился южанин, – а этот зверь похлеще Чужого будет.
– Ничего он мне не сделает, – отрезал Робер. – Что случилось? Ведь просил же…
– Вас хотят видеть.
Раз «хотят», значит, речь о Его Величестве Альдо Первом Ракане. Никола, хоть и прыгнул из капитанов Талига в генералы Талигойи, благодетеля не возлюбил, избегая называть того по имени, не говоря уж о титулах. А Робер так же упрямо называл, тем более что считать Альдо другом мог уже с трудом. Когда-то это выходило само собой, но чем дальше, тем больше походило на вранье.
Робер угрюмо глянул на суетившихся конюхов, и те, не дожидаясь окрика, замахали вилами еще чаще. Пять минут сюзерен подождет, не стоять же Моро целый день среди навоза. Эпинэ поймал довольный взгляд Карваля – радуется, что его «Монсеньор» не мчится к королю, задравши хвост. Любопытно, что б выбрал Никола, окажись он между Альдо и Алвой?
Повелитель Молний вздохнул, предвкушая очередной неприятный разговор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30