По комнате поплыл приторный и даже слегка гниловатый запах. Появились две черные китайские лаковые чашки с золотыми драконами, и хозяйка с гостьей приступили к чаепитию.
- Выкладывай свою заботу со всеми подробностями, ничего не стесняйся! - пригласила хозяйка, и Жанна рассказала о своих злоключениях участливо слушающей матушке Ахинее.
- Ну что я тебе скажу? - сказала та, когда Жанна окончила рассказ. - Извести твоих девчоночек я, конечно, могу. Но работа предстоит большая, серьезная, и плату я за нее спрошу тоже серьезную. Деньги-то у тебя есть али одна только красота в наличности? Красота ведь нонче не капитал, а только средство к приобретению капитала!
- Денег у меня достаточно, об этом не беспокойтесь, матушка.
- Это хорошо. А еще ты мне рекламу сделаешь в кругах «новых русских». Много у тебя таких знакомых?
- Много, матушка. У меня других знакомых и нет.
- Вот и расчудесненько! Поможешь мне рейтинг поднять, а то конкуренты больно одолевают. Сама понимаешь, без рекламы на эзотерическом рынке не пропихнешься, а пиар нынче дорог, ах как дорог пиар-то, девушка!
- Я вам обещаю отличную рекламу в самых серьезных кругах, матушка, и даже на самом верху, но только потом, когда стану мадам Мишиной.
- Само собой, само собой. Вперед я с тебя, голубушка, возьму только деньги, простые и обыкновенные деньги.
- Сколько?
- Для начала - тысячу.
- В долларах? - спросила догадливая Жанна.
- В евро. Долларский курс чтой-то круто пошел на снижение. Ох, боюсь, вот-вот паника на валютной бирже начнется!
- У меня с собой только доллары…
- Ну, ин ладно. Сколько ж это у нас будет по нонешнему курсу, если еврики в зелененькие перевести? - матушка Ахинея извлекла из кармана подрясника калькулятор и ловко им пощелкала. Сумма матушкой была названа и тут же выложена Жанной на стол.
- Ну, а теперь тихими стопами да прямиком к делу, лапуля. Чтоб иметь подступ к девчонкам, надобно обезвредить вокруг них духовную защиту. Рабочее пространство, так сказать, обеспечить. Для этого ты мне должна будешь перетаскать по одной все иконы, какие есть у них в комнате. Я эти иконки дезактивирую, а ты их потом на место вернешь. Я их так обработаю, что ни один Ангел к ним не приблизится, не говоря уже о Святых! И святую воду, если она у них есть, прихвати. Сумеешь ты мне сюда всю эту их православную атрибутику доставить?
Жанна замялась.
А Жан в углу недовольно и предостерегающе заворочался, свирепо глядя на Ахинею.
- Не знаю, мать Ахинея… Боюсь, что не смогу я прикоснуться ко всему этому - к иконам, к святой воде…
- Вот, значит, как? Да ты, видать, далеко продвинулась, зайка моя! Хвалю, хвалю… А вот скажи мне, умница, надежный человечек у тебя в доме имеется, чтобы эту работу за тебя проделать и никому не проболтаться?
- Нет у меня такого человечка. Все теперь против меня: и домоправительница, и горничная, и секретарь моего Мишина, и даже его охрана.
- Это усложняет дело и потребует от тебя лишних вложений.
- Да я согласна, матушка, вы только помогите! Сил у меня больше нет моих падчериц терпеть, извели они меня вконец!
- Понимаю, понимаю, краса ты моя подколодная… то есть, ненаглядная! А мы вот что сделаем: мы на их территорию своего агента забросим.
- Подружку им, что ли, подсунем?
- Никакая твоя подружка не сможет святынями манипулировать, для этого бо-о-ольшая подготовка требуется! Мы это дельце иначе провернем. Они ведь малолетние, за ними глаз да глаз нужен?
- Еще как нужен!
- О-кеиньки! Значит, их отца ты без особого труда сможешь обработать в нужном направлении. Ты ему скажешь, голубушка, что девицам в переходном возрасте полезно иметь воспитательницу - бонну, гувернантку. Это теперь последний писк домашней педагогики - гувернантки. Ты отца уговоришь, а о подходящей кандидатуре я сама позабочусь. Дашь объявление в местную газетку, а я тебе, будто бы по объявлению, пришлю свою кандидатку. И красотку, и веселую, и современную, и православную - напоказ только, конечно. Всех подряд и наповал очарует! И вот эта моя гламурненькая и православненькая гувернанточка все ихние иконки по одной ко мне на обработку и перетаскает. Ну как, милушка, нравится тебе мой план?
- Еще бы! Так, может, она их заодно сразу и отравит?
Жан прислушивался к беседе двух ведьм с большим интересом, а тут и вовсе встрепенулся и даже на задние лапы привстал.
Но у матушки Ахинеи был свой план действий:
- Травить будем поэтапно. Сначала духовно, а уж потом и физически.
- А если наоборот? Сначала отравить тело, а потом, когда они ослабеют и заболеют, уже и души их православные?
- В такой очередности не проходит. Этак можно по неосторожности из обыкновенных девчонок святых мучениц сделать. А ну как они, ослабев телом, начнут еще больше о спасении своих душ беспокоиться? А вдруг они болезни свои с кротостью и терпением переносить станут? Оно тебе надо?
Жан разочарованно плюхнулся на брюхо и отвернулся. - Конечно, нет! - испугалась Жанна. - Святых мне только в доме не хватало!
- Вот именно. Помрут они в таком-то вот безобразном состоянии духа - и сразу на Небеса. А там, ежели ты их отца обидишь - а ты ведь обязательно обидишь, тебе ведь не он, а деньги его нужны, так?
- Ну так.
- Так вот, стоит тебе их отца обидеть, они там наверху попросят кого следует за папочку заступиться, и тебе, душечка, мало не покажется!
Жан в своем углу испуганно взвизгнул! Уж бес-то знал, что маленькие мученики - дети, которые долго и тяжело болели на земле, в момент смерти улетают с земли прямо на Небо, в Райские сады, к Самому Господу, и у Него в любимцах ходят. И на своей черной шкуре знал бес, что бывает, когда эти Божьи любимчики заступаются за своих родителей, за братьев и сестер, за друзей, оставшихся на земле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12