И, слава Силе, услышал.
Откуда-то с юга-востока доносился тихий, ни на что не похожий звук. И я поше
л на него, как жертва вампира на Зов. Точнее Ц побежал.
Прошло не меньше минуты, прежде чем звук перестал быть единым и рассыпал
ся на составляющие. Послышались жутковатое подвывание, уханье и скрежет
. Я не сразу, но все-таки догадался, что это магнитофонная запись. А потом Ц
и что это за запись. Антонов-Демон подошел к организации действа не без и
зуверской выдумки: записал органную мессу задом наперед.
Когда я их увидел, до полуночи оставалось меньше минуты.
Они расположились на одной из старых могил, украсив ее зажженными свечам
и. Свечей было много, не меньше двух десятков. Даже тогда, когда луна скрыв
алась в тучах, дрожащие на ветру огни позволяли видеть сцену жутковатого
действа.
Обнаженная Антонина лежала на гранитной плите, прижимая к себе правой ру
кой мирно спящего ребенка. В левой ее руке сверкала серебряная чаша. Та са
мая Чаша, которую я подвизался найти. Чаша братьев кипяченой росы.
Антонов-Демон, обряженный в балахон из какой-то черной материи с отливом
, стоял в ногах у подруги. В правой руке он держал ритуальный нож, а в левой (
ну конечно же, в левой, в какой же еще) Ц перевернутый крест.
Черная месса подходила к своему завершению. Магнитофонная какофония ум
ерла на невообразимо высокой ноте, и порыв ветра донес до меня голос. Демо
н громко, четко и монотонно выговаривал последние перед жертвоприношен
ием словеса:
Ц …Ахадон, Вай, Boo, Эйе…
Ни Антонина, ни сам Демон не слышали, как я приближаюсь: то ли были настоль
ко увлечены процессом, то ли шум начавшегося дождя надежно скрыл звук мо
их шагов. Я встал за три ограды от них возле куста багульника и вырвал коль
т из кобуры.
А тот, кто собирался стать иным столь диким образом, уже заканчивал свое в
оззвание:
Ц …Эксе, Ам, Эль, Ши, Хау…
В какой-то миг небо озарила вспышка молнии. Может, Небеса с ним разберутся
сами? Ц подумал я с надеждой.
Но у Небес были более насущные дела.
Убрав с лица пряди слипшихся от пота волос, я поднял пистолет и прицелилс
я. А когда Демон, откинув в сторону крест, занес нож над ребенком, снизил па
фос мероприятия громким возгласом:
Ц Даже не думай, придурок!
Антонина вскрикнула, а Демон обернулся. Узнав меня, на мгновение оцепене
л, а затем полез свободной рукой под балахон.
Я не дал ему ни единого шанса. Я не позволил ему выхватить пистолет. Я выст
релил раньше.
Крикнул:
Ц Делай что хочешь, только не здесь!
И плавно нажал на спусковой крючок.
Раскат грома заглушил звук выстрела, но это меня не огорчило. Достаточно
было того, что увидел: моя пуля снесла Демону кусок черепа, и несостоявший
ся иной, повалившись спиной на острые прутья ограды, ответил за «козла».

Наступила полночь. Ожидаемого прорыва инферно не случилось. Все было кон
чено.
Но не совсем.
Обезумевшая Антонина, перестав изображать из себя сатанинский алтарь, в
скочила и отбежала к ограде. Ребенка, который от шума проснулся и теперь и
стошно орал, она продолжала прижимать к груди. Я испугался, что уронит. Хор
ошо еще, если на землю, но если на штыри ограды Ц крышка.
Картинно, так, чтобы видела, я отшвырнул пистолет в сторону. Показал ей пус
тые ладони и, стараясь не делать резких движений, стал медленно приближа
ться. При этом говорил-приговаривал:
Ц Тихо, детка, тихо. Слушай, чего расскажу. Пошел я как-то раз на лыко гору д
рать, увидал, что на утках озеро плавает. Срубил тогда три палки: одну елов
ую, другую березовую, третью рябиновую. Бросил еловую Ц не добросил, брос
ил березовую Ц перебросил, бросил рябиновую Ц угодил. Озеро вспорхнуло
, полетело, а утки остались. Такая вот ерундовина. Такая вот дребедень.
Вконец отупевшая, она позволила мне подойти, и я осторожно, как самую драг
оценную в своей жизни ношу, принял из ее дрожащих рук голого, лысого и мокр
ого наследника большого бизнеса.
Маленькое морщинистое чудовище, попав в мои руки, отчего-то сразу затихл
о, вытаращилось на меня своими глупенькими гляделками и, задорно гугукну
в, протянуло мокрую ручонку к очкам. Видать, гены дали о себе знать, потяну
ло парня на чужое. А быть может, просто в стеклах отразилась молния и он та
к живо отреагировал. Кто его знает, как у него там и что.
Строго-настрого предупредив, чтобы не вздумал уделать, я спрятал шалопа
я под полу куртки от греха подальше. И от греха подальше, и от дождя. Дождь з
арядил будь здоров, не дождь Ц ливень. Настоящий летний ливень. Из тех, ко
торые надолго.
А безутешная в своем горе Антонина постояла, раскачиваясь из стороны в с
торону и заламывая руки, затем рухнула на мертвого своего дружка да завы
ла в голос. Слушать ее причитания мне было без надобности. Я подобрал Михе
еву чашу, нашел свой верный безотказный кольт и стал выбираться на главн
ую аллею.
По кладбищу уже сновали люди. Много людей. Они, громко перекрикиваясь и ши
нкуя темноту лучами фонарей, метались взад-вперед меж крестов и надгроб
ий. Метались, конечно, бестолково. Но все-таки метались.
Люди, они почти как драконы, думал я. Тоже переживают за детенышей. Детеныш
и для них важнее взрослого.
Как это часто бывает при большой суматохе, никто на меня внимания не обра
щал. Шел себе и шел. Один раз даже кто-то чего-то спросил. Я в ответ пожал пле
чами, человек выругался и побежал дальше.
И только когда я выбрался к темнеющему на развилке памятнику воинам-инт
ернационалистам, во мне наконец признали чужака. Набежали со всех сторон
, окружили, наставили стволы и фонари.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131