Едва он начал, он почувствовал, что хобот осторожно ощупывает его с головы до ног. Милон встал на цыпочки, стараясь дотянуться до верхних застежек, и хобот обвился вокруг его пояса и поднял его.
Видя ее реакцию, оба наездника подошли ближе и стали помогать Милону.
Через полчаса они освободили ее от пластин и кольчуги.
Сначала Милон удивился ее состоянию, а затем вспомнил, что линия снабжения постоянно находилась под контролем его рейтаров, и что у Застроса хватало трудностей с питанием для людей, не говоря уже о животных.
Он повернулся к одному из наездников.
– Раджи, скачи в крепость и прикажи, чтоб они убрали всех лошадей от моего павильона. Капитан Портос сказал, что наша сестра не любит их. Затем скачи к квартирмейстеру. Пусть Дамос шлет повозку самого лучшего сена и пять или шесть бушелей капусты немедленно в мой павильон. Понял?
– Да, Бог-Милон.
Милон повернулся к слонихе и положил руку на хобот. Она подняла хобот вверх, положив его кончик на его плечо.
– Сестра, я хочу помочь тебе, и знаю, что ты очень хочешь есть.
Она грустно ответила:
– Я голодна много дней. Добрый двуногий брат даст пищу?
Милон подозвал наездника и положил руку на плечо невысокого человека.
– Сестра, это мой брат, он хороший. Он даст тебе пищи,– Милон мысленно нарисовал тюки сена и корзины капусты.
Юный наездник стоял спокойно, пока слониха изучала его, но он дернулся, когда она внезапно обвила хоботом его торс, высоко подняла и посадила на шею.
– Где пища? – спросила она.
Милон засмеялся над выражением лица воина.
– Что, Гилл, большей лошади у тебя не было?
Гилл улыбнулся и покачал головой.
– Нет, Бог-Милон, и ни у кого я думаю. Она и я... нам идти к твоему павильону?
– Да, Гилл, так как она приняла тебя, теперь ты ее брат и хранитель,– он посмотрел на эмблему на кирасе юноши,– сломанная сабля и голова хорька, которые указывали на принадлежность к клану Джона.– Скажи вождю Чарли, что теперь у тебя одна обязанность – ухаживать за сестрой. А теперь веди ее к еде: эти сволочи морили ее голодом.

* * *

Ночью после атаки отряд бирем поднялся вверх по реке, весла были обмотаны тряпками. Обойдя головной лагерь Застроса, они предприняли четыре одновременные атаки на несколько лагерей: в то же время отряд жителей болота атаковал южный лагерь, а сильный отряд конных нерегулярных войск устроил бойню в другом месте.
Жители болот, не привыкшие действовать на открытых пространствах, понесли тяжелые потери, но у пиратов и горцев потери были минимальные. Болотники больше не атаковали, но пираты и горцы еще три ночи подряд нападали, никогда не трогая лагеря, которые уже подвергались атакам. Разбросанные лагеря стали скучиваться, пока большая часть огромной армии не скопилась в низком болотистом участке, на южном берегу перед мостом. И лихорадка не замедлила распространиться.
Снабжение было плохим, обозы, если и прибывали, опустошались моментально. Все рассказывали истории о засадах, боях, дорогах, усеянных скелетами, гниющим мясом и сгоревшими телегами. Поэтому король Застрос распорядился о выделении огромного обоза, который должен был охранять четыре эскадрона кавалерии. То, что осталось от обоза, с трудом просочилось в лагерь. Последнее, что он видел – это кавалеристов, группами отправляющихся по домам.

12

Лилия Ландор открыла темно-синие глаза, затем сняла свои точеные ноги с кушетки и села. На другой стороне кушетки, словно бревно, лежал король Застрос. Только движение грудной клетки показывало, что жизнь еще теплится в этом волосатом теле.
Темноволосая женщина воспользовалась ночным горшком, затем легла на темный ковер, прикрывающий пол и в течение десяти минут занималась сложными упражнениями для разработки долго не используемых мускулов.
– Господи! – подумала она.– Как хорошо снова обрести юное гибкое тело.
Она с гримасой отвращения посмотрела на тело Застроса. Почти каждая кость или сустав были сломаны или повреждены, по крайней мере, хоть один раз в жизни, не говоря уже о бесчисленных шрамах, рубцах, швах. Находиться в таком теле, особенно в дождливую погоду, было мучительно.
Отдышавшись от упражнений, она направилась в ванну, и наполнив бассейн, начала мыть свою гладкую белую кожу, рассматривая свое лицо в зеркале из полированной стали. Прикрыв глаза, она попыталась вспомнить свое лицо – лицо и фигуру, в котором она была рождена сто лет назад. На что это было похоже?
Кивнув, она прошептала сама себе:
– Оно было темноволосым тоже... я думаю. Христос, чертовски трудно вспомнить, когда пришлось сменить более пары дюжин тел с того времени, нет, больше, около тридцати или даже больше.
Иногда я чувствую себя проклятым вампиром. Если бы мы только заполучили одного из этих мутантов, то нашли бы, какие факторы обеспечивают их регенерацию. Если бы я придумала, как заполучить этого Милона... хм-м-м.
Напевая, она надела платье на голое тело и вышла в другую комнату, присела на колени перед одним из разукрашенных ящиков. Положив свои изящные руки на крышку, она вытянула пальцы и нажала на восемь металлических выступов в замысловатой последовательности.

* * *

Раньше, этим же вечером, маленькая лодка причалила к хорошо замаскированному укрытию, и плотно закутанный человек вышел на берег, сел на ожидавшего его коня и исчез в темноте.
Главный лагерь охраняли наиболее доверенные воины стратегоса Гравоса.
Когда всадник, прикрывавший лицо, подъехал к охране, он свесился с коня, прошептал несколько слов офицеру, и тот немедленно пропустил его. В основной комнате Гравос и семь других тохиксов негромко совещались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53