Я велю опубликовать бюллетень о моем здоровье.
Юлия . Какой от этого прок?
Ромул . Дорогая, чего ты еще от меня хочешь? Достаточно того, что я управляю государством.
Аполлион, который слез с лестницы, подходит к императору и показывает ему бюст.
Аполлион . Ваше величество, за этого Овидия я даю три золотых.
Ромул . Четыре. Овидий был великий поэт.
Юлия . Ромул, кто это?
Ромул . Антиквар Аполлнон из Сиракуз, я продаю ему мои бюсты.
Юлия . Кто тебе позволил разбазаривать великих поэтов, мыслителей и государственных деятелен, принадлежащих нашему славному прошлому?
Ромул . У нас распродажа уцененных товаров.
Юлия . Не забывай, что эти бюсты — единственное, что тебе оставил мой отец Валентиниан.
Ромул . Он еще и тебя мне оставил, дорогая.
Рея . Я не могу этого больше вынести! (Встает.)
Юлия . Рея!
Рея . Пойду учить монолог Антигоны! (Уходит направо.)
Юлия . Видишь, родная дочь перестала тебя понимать!
Ромул . У нее голова забита трагическими ролями.
Аполлион . Три золотых и шесть сестерциев — я, ваше величество, больше не дам.
Ромул . Возьми еще несколько бюстов, и сочтемся сразу.
Аполлион опять влезает на лестницу. Слева вбегает министр внутренних дел.
Тулий Ротунд . Ваше величество!
Ромул . Ну, что тебе еще, Тулий Ротунд?
Тулий Ротунд . Император Восточной Римской империи Зенон Исаврийский просит убежища.
Ромул . Зенон Исаврийский? Стало быть, он тоже не чувствует себя уверенно в своем Константинополе?
Тулий Ротунд . Никто уже себя в этом мире не чувствует уверенно.
Ромул . Где же он?
Тулий Ротунд . В прихожей.
Ромул . А его камергеры Сульфурид и Фосфорид тоже здесь?
Тулий Ротунд . Только им и удалось бежать вместо с ним.
Ромул . Если Сульфурид и Фосфорид останутся за дверью, Зенон может войти. Византийские камергеры очень уж строги. Заприте их в птичнике.
Тулий Ротунд . Слушаюсь, государь.
Слева вбегает император Зенон Исаврийский, одетый куда пышнее и элегантнее, чем его западный коллега. Пирам и Ахилл в последнюю минуту оттесняют камергеров Зенона, которые, причитая, протискиваются к двери.
Зенон . Привет тебе, благородный венценосный брат!
Ромул . Привет!
Зенон . Привет тебе, благородная венценосная сестра!
Юлия . Привет тебе, благородный венценосный брат!
Объятия. Зенон становится в позу, предписанную придворным ритуалом восточноримскому императору, просящему убежища.
Зенон . Помощи я прошу, о солнце вселенной...
Ромул . Мой дорогой Зенон, я вовсе не настаиваю, чтобы ты непременно прочел длинные стихи, которые по византийскому церемониалу следует произносить императору, когда он просит убежища.
3енон . Я не могу обмануть доверие моих камергеров.
Ромул . А я их не впустил.
Зенон . Попросту не впустил?
Ромул . Я велел их запереть в птичнике.
3енон . Отлично! Раз они меня не видят, я сегодня в порядке исключения не буду пользоваться положенными формулировками. Сил уже нет! С тех пор как я бежал из Константинополя, мне по три раза в день приходилось повторять две тысячи строк «Помощи я прошу» перед разными политическими деятелями. Голос сорвал.
Ромул . Садись.
Зенон . Спасибо. (С облегчением садится к столу.) Знаешь, Ромул, когда мои камергеры со мной, я просто тону во всех этих предписаниях и правилах. Я должен как положено двигаться, как положено говорить, как положено есть и пить. Спасенья от этого нет. Но стоит им уйти, как во мне просыпается сила моих предков-исаврийцев, просыпается испытанная, твердая, как скала, вера... А решетки у твоего птичника надежные?
Ромул . Можешь быть спокоен. Пирам, поставь прибор для Зенона и принеси яйцо.
Пирам . У нас осталось только яйцо Домициана.
Ромул . На этот случай оно годится.
3енон . Мы, собственно говоря, уже семь лет находимся в состоянии войны друг с другом. Лишь германская угроза приостановила столкновение наших армий. (Несколько смущен.)
Ромул . В состоянии войны? Я про это ничего не знаю.
3енон . Но ведь я же отнял у тебя Далмацию.
Ромул . А разве она была моей?
3енон . При последнем разделе империи она отходила к тебе.
Ромул . Между нами, императорами, говоря, я давно уже не ориентируюсь в международном положении. Что тебя заставило покинуть Константинополь?
3енон . Моя теща Верина вступила в союз с германцами, и меня изгнали.
Ромул . Странно. Ты же был в такой дружбе с германцами...
3енон . Ромул! (Обижен.)
Ромул . Насколько я в курсе сложных взаимоотношений на византийском престоле, ты сам заключил союз с германцами, чтобы сбросить с трона своего сына.
Юлия . Ромул!
3енон . Германцы наводнили наши империи! Границ уже почти нет! Мы больше не можем идти врозь. Мелочная подозрительность, разделявшая наши империи, теперь — непозволительная роскошь. Мы должны спасать нашу культуру.
Ромул . А по-твоему, культуру можно спасти?
Юлия . Ромул!
Тем временем антиквар подходит к императору с несколькими бюстами.
Аполлион . За обоих Гракхов, Помпея, Сципиона и Катона — два золотых восемь сестерциев.
Ромул . Три золотых!
Аполлион . По рукам! Только я прихвачу еще Мария и Суллу. (Опять лезет на лестницу.)
Юлия . Ромул, я требую, чтобы ты немедленно выгнал этого торговца древностями.
Ромул . Мы не можем себе этого позволить, Юлия. Надо же платить за корм для кур.
3енон . Вы меня поражаете. Мир охвачен пожаром, а вы позволяете себе острить. Гибнут тысячи людей, а вы валяете дурака. Причем тут корм для кур, когда надвигаются варвары?
Ромул . В конце концов, и у меня есть свои заботы.
3енон . По-видимому, здесь еще не до конца осознали, чем грозит миру германизм. (Барабанит пальцами по столу.)
Юлия . Я все время это говорю!
3енон .
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20