Если у владельца есть настроение. Вообще-то грелками рождаются и становятся. Одноразовыми – только становятся. С помощью колдуна. «Пошептал» он и устроил кое-кому небольшую амнезию. В «грелку во весь рост» превратил. А как только попользуются этаким по полной программе – память к нему и вернется. Но это может быть чревато неприятностями для пользователя. Так что пока омлакс своего хозяина не обидел до смерти, с ним обычно разбираются. Самым радикальным образом. «Ножом по горлу и в колодец…» – один из вариантов.
Такие вот правила и нравы.
А я за каким-то хреном эту «одноразовую бомбу замедленного действия» в слуги взял.
Плохо быть дураком. А пьяный дурак вообще опасное сочетание.
Малек ест – имя теперь у пацана такое, а я с Марлой разговариваю. Рядом Крант стоит-молчит. Надежный, как железобетонная стена. Что от ветра и пули защитит. И заботливый… как эта же самая… железобетонная. Чихнешь – и «будь здоров» от него не дождешься. Или «пей, Лёха, ралмуси, хоть залейся!..» – и ни словом про его побочные эффекты. Если бы не Марла, я б так и считал, что обычным вином набрался до «розовых ежиков».
Пацан жует так, будто неделю еды не видел. Марла глянула на него, потом на меня и спросила, не удержалась:
– Ты приказал ему раздеться? Или он сам без покровов к тебе и пришел?
Пришлось объяснять.
Малек под мои объяснения половину всего, что было, умял.
– Ты купил омлакс, чтобы сделать из него слугу?!
– Я его вообще не покупал!
То, что мне подложили пацана, это ей по фигу, а когда я его в слуги взял – не специально, так уж получилось – вот этому Марла удивилась. Странные бабы существа. В любых мирах.
– Зачем ты принял подарок, если он тебе не нужен?
– Да пьяный я был, пьяный! Не сообразил, что к чему.
– Ты не бываешь пьяным.
Вообще-то бываю. Но мне и количество соответствующее надо. Правда, до состояния «как бревно» упиться здесь пока что не получалось. Нет в этом мире водки «Буратино», чтоб выпил и почувствовал себя дровами…
И вдруг такой конфуз.
Каким-то слабеньким винцом – и до полной потери соображения.
Первый раз со мной такое.
А Малек жевать вдруг перестал. Уставился на стол и катает недогрызенную лепешку. Пока о нем самом болтали, ему вроде как по фигу было, а обо мне заговорили – у пацана «ушки на макушке».
Марла первая заметила перемены.
– Прикажи своему слуге говорить, – сказала она мне.
Я приказал. Юнец из-за стола выгребся, и ко мне. А Крант между нами встал. «Телохранитель»… Как же, как же!
– Миной ралмуси пил! – заложил меня мой новый слуга.
– Зачем?! Он и без ралмуси хорошо может. – Марла так удивилась, что с Мальком говорить стала. Не со мной.
Ралмуси сильным возбуждающим средством считается. Вроде нашей «Виагры».
Н-да, попадалово… Марла обошла меня, принюхалась. Потом Малька пару раз нюхнула. Потом Кранта. Тот даже порозовел чуть.
– Кто был с тобой в комнате?
Я сказал.
– А почему ты его не…
Не думал, что Лапушка моя такие слова знает и что русский – не самый великий и могучий.
– Почему, почему… Вот пусть Малек и отвечает. А я спал. И ничего не помню.
– Спал?! После ралмуси?
Крант тоже удивился, но промолчал.
– Ага. Наверно, перебрал я этого пойла.
Ну Малек и ответил:
– Миной не нашел меня.
– Не нашел на своей лежанке? Она большая, но…
Они меня за дурака держат? Слепого и глухого к тому же?
– Да не было никого на кровати! Я б заметил.
– Если ты не отличаешь мужа от жены, когда на них нет покровов…
– Стоп. Во-первых, до мужа этому еще расти и расти…
– Он родился мужем.
Малек одернул короткий плащ.
– А во-вторых, на нем была… были какие-то «покровы». И совсем немало к тому же.
Пацан открыл рот и тут же закрыл его. С лязгом.
– Пусть говорит, – предложила Марла.
– Пусть.
После аукциона Мальку приказали раздеться и танцевать. Так уже было. И не один раз. Потом его отпускали. Всегда. Но в этот раз он упал. Во время танца. Запутался в чем-то. И не увидел. Хотел подняться, освободиться, но только сильнее запутывался. Даже двигаться больно стало. Потом еще и темно стало. А голос какой-то все говорил и говорил…
Крант схватил пацана за горло, поднял на вытянутой руке. Их глаза оказались на одном уровне.
– Убей и принеси… – захрипел Малек. – Убей и принеси…
Он стал бледнее нортора.
– Что принести тебе велели?
Неприятный все-таки голос у моего телохранителя. Царапает, как щетка для железа.
Пацан не ответил. И освободиться не пытался. Висел, как дохлая крыса, и не трепыхался.
– Он не помнит, – сообщил Крант.
– Ничего? – Это Марла такая любопытная.
– Его последний танец видели трое: прежний хозяин, кто-то с закрытым лицом и миной. С ним нутер был на аукционе.
Не знаю, Марле Крант отвечал или мне рассказывал.
– Мне убить его?
– Кого? – вырвалось у меня.
Крант тряхнул мальца. Молча. И тот не издал ни звука.
– Зачем?
– Он опасен? – Мы с Марлой спросили одновременно.
– Тени все опасны.
– Тень может стать хорошим слугой. – Это уже Марла мне.
– Крант, отпусти Малька. Он мой слуга.
– Он твой слуга, нутер. – И Крант разжал пальцы. Типа брось кису, детка. И детка бросает. С размаху. И об стенку.
Пацан упал на «четыре кости». Миг – и поднялся. Будто за нитки его кто потянул. Лицо как у живого. В глазах настороженность вроде как: «Чего это вы со мной делали?»
А меня другое зацепило: кто это нас подставить хотел?
– Нас?
Оказывается, я вслух думаю.
– Нас, Малек. Тебя и меня. На фига ты мне в подарочном варианте? Да еще под ралмуси? Я в такие игры не играю. Подстава была. В натуре!
– Потому миной и не стал искать меня?
Марла хмыкнула.
– Твой миной не знал, что ты в комнате.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191