Как часто люди восхищаются старыми и пошлыми истинами лишь из-за оригинальной упаковки, в которой их преподносят ловкие ребята.
– Согласна. Я не спорю с вами, успокойтесь. Продолжайте, прошу вас. Продолжайте.
Он оттаял:
– Я сказал бы людям, что их любят. Вот чего им особенно не хватает: знать, что их любят. Правительство квалифицированно, предусмотрительно и даже самоотверженно, но любовь для администраторов – нечто эфемерное. Следом за правительством и простой человек перестает говорить своей жене или своему начальнику, что любит их. Зачем, дескать говорить о том, что само собой подразумевается? Но, господи, мы ведь все хотим слышать, что нас любят. От этих слов светлее на душе! Вот и я сказал бы им: вы любимы. Вы вовсе не погрязли в грехах, как вас убеждают; вас не за что презирать; у вас есть все, чтобы спасти себя и мир.
– Не дожидаясь райского блаженства?
– Да. Я объяснил бы им, что Бог послал их в этот мир вовсе не для того, чтобы они дожидались здесь смерти. Ожидая блаженства неземного они обкрадывают себя… Джудит, когда люди обращаются ко мне за помощью, они смотрят на меня с мольбой и надеждой, и помочь им легко. А когда на меня смотрите вы, я чувствую себя, будто под микроскопом. И даже не могу объяснить себе, что заставляет меня вытерпеть это. Ведь вам не интересны мои рассуждения о Боге или о человеке. Что же вас интересует? Какие люди, мысли, поступки? Зачем вы приглядываетесь ко мне? Такое ощущение, будто вы знаете обо мне слишком много, тогда как я о вас – ничего.
– Я хочу, чтобы этот мир вернулся в нормальное состояние, – холодно сказала она. – Пусть даже не весь мир. Хотя бы Америка.
– Охотно верю. Но это не ответ.
– Придет время, и я отвечу. Но пока дело не во мне, а в вас.
– Почему?
– Объясню, как только узнаю о вас все, что должна узнать.
– Хорошо. Если вам так уж нужно, необходимы ярлыки… Назовите меня так: Тот, Кто Возделывает Пашню. Тот, кто верит, что мир можно улучшить, полагаясь больше на силы человека, нежели на помощь Божью.
– И вы верите в это?
– Конечно.
– Но и в Бога верите?
– Да. Он есть, – сказал он очень серьезно.
– Никогда! – отрезала она. – Никогда не поверю!
Ярость и упрямство исказили ее лицо.
– Ну вот! – рассмеялся он. – Вот я и обнаружил щелочку в вашей обороне.
– Ничего подобного, – сердито прервала его Джудит. – Нет у меня никакой брони. Ладно, я объясню, почему заинтересовалась вами. Вы – человек идей. А я занимаюсь механизмами передачи идей от человека к человеку. Я хочу, чтобы вы написали книгу.
Он поднялся на ноги.
– Джудит, я не умею.
– Для этого существуют рабы, – ответила она, спускаясь по склону.
– Рабы? – переспросил он с недоумением, следуя за ней.
– Рабы, а что? Так называют тех, кто пишет книги за других людей. Многие выдающиеся писатели прошлого пользовались услугами таких безымянных рабов…
– Какое отвратительное слово!
– У вас есть что предъявить целому миру, а не единицам пациентов клиники в Холломане. Если вы не в состоянии написать книгу, почему бы не доверить изложение ваших идей – ради всего человечества! – помощникам? Это должна быть не просто книга, а новое Откровение, в котором люди черпали бы силы. Книга воздействует на миллионы. Чтобы победить эти проклятые неврозы, надо лечить сразу всю страну. И, может быть, весь мир – если он готов прислушаться к Откровению. Кто, если не вы, скажете им о любви? И как сказать об этом всему человечеству, если не посредством книги?
– Может, задумка и хороша, поздравляю… Но я не знаю даже, как за это берутся.
– Это я могла бы вам показать. И как начать, и как закончить. Нет, я не собираюсь писать за вас, не думайте. Найду издателя, а он, в свою очередь, какого-нибудь литератора.
Он поджал губы. Конечно, в этом что-то есть… Скольким людям могла бы помочь такая книга! А если предположить, что она только навредит? Не лучше ли жить-поживать в Холломане, пользовать земляков в клинике, помогая тем, кому действительно умеешь помочь, и не рисковать жизнью тысяч, которые навсегда останутся для тебя безымянными?
– Не думаю, что я готов взять на себя такую ответственность, – сказал он наконец.
– Э нет, вы любите брать на себя ответственность. Вы даже нуждаетесь в ней. Будьте честны хотя бы перед собой, Джошуа. Скорее вас волнует, будет ли эта книга удачной, не выхолостит ли ваши мысли литературный обработчик. Эти сомнения я понять могу. Тогда пишите сами. Главное, чтобы ваша книга попала к людям. Нельзя зарывать в землю дар, ниспосланный вам Богом, – заключила она строго.
Он огляделся вокруг себя. Да, этот мир может быть прекрасным. Он и был задуман таким, но потом люди исковеркали и опустошили его. Он не считал себя избранником, Мессией. Но сейчас появилась реальная возможность сделать хоть что-то, чтобы вернуть миру гармонию. А вдруг родина повергнется в прах только из-за того, что какой-то там Джошуа Кристиан упустил свой шанс? О чем-то таком он грезил в долгие часы бессонницы. Но, – оправдывался он сейчас перед собственной совестью, – я думал об этом, как ребенок, мечтающий сделаться директором шоколадной фабрики… или хотя бы не ходить в школу… Он и не надеялся, что такая возможность и впрямь ему выпадет!
Допустим, он не спасет страну. Зато, возможно, проложит дорогу другим – более сильным, решительным, чем он…
Тем, кто спасет-таки страну и мир. «И вообще, – думал он, следя за собаками и птицами, резвящимися в парке, пронизанном весенним солнцем, – разве можно сделать этот мир хуже, чем он есть? Лучше – можно. А хуже?..»
Кто она, эта женщина? Кто послал ее? Только не Бог. Бог не стал бы действовать так грубо, так откровенно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109