– Я предпочитаю пить в техасском стиле – сказал он, залпом осушил стакан и отставил его. – Налейте, не жадничая, если можно.
Секретарша вызвала его, когда Карриол занялась графином с бренди.
– Сэр, они будят господина Ричи. Он перезвонит.
– Отлично. Спасибо. – Он быстро выпил новую партию. – Вам лучше идти, Джудит.
Она посмотрела на стенные часы:
– Черт возьми. Не успею вернуться к пяти, даже на вертолете. Не забудьте должным образом проинструктировать медиков, и скажите им, что с пациентом их познакомят на острове Покахантос. О, хорошо бы взять с собой еще кого-нибудь, кто умеет обращаться с дизельным генератором.
– Проклятье, вы еще хуже моей жены! Хватит суетиться! Все будет в лучшем виде. Господи Иисусе, как я буду счастлив, когда весь этот бедлам закончится!
– Я тоже, мистер Магнус. Спасибо. Буду держать вас в курсе.
Когда она уходила, Гарольд Магнус стоя допивал третью рюмку коньяка и собирался зажечь еще одну сигарету – из тех, что женщины скатывают, зажав между бедер.
Карриол задержалась у стола миссис Тавернер, чтобы позвонить Билли: пусть встречает ее на вертолетной площадке Капитолия.
– Жаль, что в Департаменте нет своей площадки! – сказала она, вешая трубку. Потом пристально посмотрела на миссис Тавернер:
– Вы здорово устали.
– Это точно. Я же не была дома с тех пор, как доктор Кристиан вышел из Нью-Йорка.
– Правда? Так здесь и сидели?
– Да. Ведь мистер Магнус был в Белом доме, а кто-то должен был вести дела… Другим он не доверяет.
– Он ублюдок. Зачем вы его терпите?
– О, он не так уж плох… Когда дела идут хорошо. И это один из немногих высших постов…
– Вам лучше пойти к нему, но не раньше, чем ему позвонит Президент, ладно?
– Ладно. Спокойной ночи, доктор Карриол.
Четыре утра, – думал Гарольд Магнус, залпом допивая третий стакан коньяка. Он зевнул. Кружилась голова. Черт, бренди никогда не действует на него! О, Боже, помоги, если дела и дальше пойдут так плохо! Он чувствовал себя неважно, действительно неважно. Слишком много сладостей при нехватке нормальной жратвы. Врачи тут ни при чем, у него нет диабета. Четыре утра. Неудивительно, что он чувствует себя неважно. Без обеда! Черт бы побрал эту Карриол. Черт бы побрал этого Кристиана. Черт бы побрал врачей. Черт бы побрал весь белый свет. Мысль о врачах заставила его вспомнить о плохом состоянии Кристиана. Он потянулся, чтобы вызвать миссис Тавернер и дать ей инструкции. Но она опередила его.
– Мистер Ричи на проводе, сэр. У него совсем нерадостный голос.
– Какого черта вы меня разбудили? – донесся голос Президента, сонный и капризный.
– Ладно, если меня отрывает от сна и обеда положение дел в государстве, то почему, черт возьми, вы должны спать? Это ваше государство, а не мое! – сказал Магнус и хихикнул.
– Гарольд, это вы?
– Я, я, я, я, я! Конечно, это я! – пропел Магнус. – Пробило четыре, и я в эфире.
– Вы пьяны.
– Господи Иисусе, должно быть так! – Секретарь сделал усилие, чтобы немного взять себя в руки. – Прошу прощения, господин Президент. Просто прошло слишком много времени между тем, как я последний раз поел, и этим бренди, – вот и все. Извините меня, сэр. Мне правда очень неудобно.
– Вы разбудили меня, чтобы сообщить, что голодны, но пьяны?
– Конечно нет. У нас проблема.
– Ну?
– Доктор Кристиан идти больше не может. Утром у меня здесь была доктор Карриол, сказала, что он смертельно болен. Так что, похоже, Марш Тысячелетия придется завершить без лидера.
– Понятно…
– Тем не менее, остальные высокопоставленные участники Марша – в хорошей форме, поэтому, с вашего разрешения, я собираюсь предоставить им право повести Марш дальше. Естественно, в центре будет его семья. Но нужно, чтобы кто-нибудь произнес речь за доктора Кристиана. Думаю, этого не сделает никто, кроме вас.
– Согласен. Приезжайте в Белый дом. Только чуть попозже. Скажем, в восемь Я распоряжусь, чтобы сюда доставили и Карриол. Хочу сам выяснить, в чем дело с бедным доктором Кристианом. И, Гарольд, не пейте больше, ладно? Сегодня великий день.
– Да, сэр. Конечно, сэр. Спасибо, сэр Секретарь по вопросам окружающей среды повесил трубку. Голова все еще кружилась, он действительно чувствовал себя разбитым. Сидеть бы так за столом и не вставать никогда.
Он положил голову на столешницу и тотчас заснул. Или скорее, впал в тревожное, болезненное забытье.
Приемная, где восседала миссис Тавернер, была пуста. Воспользовавшись звонком Президента, секретарша зашла в свою комнату для отдыха. Уже собравшись снова выйти, она подумала: Почему на минутку не присесть на край кушетки, если уже шатаешься от усталости и нервного истощения? «Присесть» как-то незаметно перешло в «прилечь». А сон только того и ждал.
Почему-то накануне вечером доктор Кристиан почувствовал, что должен сделать над собой усилие и уделить хоть немного времени своей нежно любимой семье. Он знал, что совсем забросил их еще с тех пор, когда вышла его книга, он понимал, что был несправедлив к ним; не их вина, что рухнули и практика, и клиника в Холломане; не их, а его. А упрекал он все-таки их. Бедняжки так зависели от него, так жаждали угодить ему, а он и не обращал на них внимания с тех пор, как вся семья снова собралась в Нью-Йорке.
Поэтому, он сделал усилие над собой, сидел и разговаривал с ними, даже смеялся и немного шутил. Ел то, чем усиленно потчевала его Мама. Давал советы Джеймсу, и Эндрю, и Мириам. Ласково посмеивался над Мышкой. Даже пытался расположить к себе Мэри. Единственная из всех она недолюбливала его, и он впрямь не понимал, почему, но допускал, что причины на то были.
За эти часы, подаренные им, он расплатился сполна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109