Наггет затеял жуткую возню, и шум где-то неподалеку от ее кабинета, скорее всего, разбудит Мэтта.
– Сестренка, меня так скрючивает! – подвывал голос.
Она поднялась, глядя на Льюса с искренним сожалением.
– Льюс, мне страшно жаль. Правда. Но если я сейчас не пойду к нему, вам всем сегодня ночью придется за это заплатить.
Она дошла уже почти до дверей, когда Льюс произнес:
– Это неважно. Меня-то ведь не скрючивает!
Лицо его снова передернулось, горечь от несбывшихся в очередной раз надежд заливала его. Капризное чадо заскулило в поисках мамочки, и эти жалкие звуки украли у него чудесные мгновения самоутверждения и признания. А мамочка, как все мамочки на свете, отправилась нянчить того, кто требовал, чтобы его понянчили. Льюс взглянул на чай, уже почти остывший, так что на нем образовалась противная толстая молочная пенка. Он с отвращением поднял кружку и очень медленно, нарочитым жестом перевернул ее вверх дном.
Чай залил весь стол. Нейл вскочил на ноги, стараясь, чтобы льющаяся жидкость не попала ему на брюки. Льюс остался на месте, совершенно безучастный к судьбе своей одежды, и смотрел, как липкая жидкость подтекла к краю стола и полилась на пол.
– А ну вытирай, ты, невоспитанный ублюдок! – процедил Нейл сквозь зубы.
Льюс со смехом поднял глаза.
– Попробуй заставь! – с едкой четкостью произнес Льюс, придавая своим словам оскорбительный оттенок.
Нейл затрясся, но заставил себя выпрямиться и стоял, скривив губы. Лицо его побелело.
– Если бы я не был выше вас по званию, сержант, я бы не стал лишать себя величайшего удовольствия заставить вас носом вытереть все это.
Он повернулся на каблуках и нащупал проход между ширмами, скорее случайно, чем преднамеренно, не спотыкаясь, но как ослепленный.
– Сейчас тебе! – крикнул Льюс вдогонку пронзительным издевательским тоном. – Давай-давай, капитан, беги бегом, спрячься за своими чинами. Кишка тонка!
Мускулы на его руках расслабились, стали вялыми. Он медленно обернулся к столу и увидел, что Майкл возится с тряпкой, вытирая лужу. Льюс уставился на него в немом изумлении.
– Ну ты и глупый кукушонок! – проговорил он. Майкл не ответил. Он взял промокшую тряпку и кружку, положил их поверх всей посуды на самодельный поднос, без труда поднял его и понес в столовую. Льюс остался сидеть за столом один, свет и жар в его глазах угасали, и он изо всех сил молча и упорно сдерживал слезы.
Глава 9
Исключительно по своему собственному желанию сестра Лэнгтри работала с перерывами полный рабочий день. Годом раньше, когда База номер пятнадцать только образовалась и создали отделение «Икс», старшая сестра выделила для него двух сестер. Вторая сестра, болезненная несимпатичная женщина, не обладала должным характером, чтобы управиться с такими больными, как пациенты отделения «Икс». Она продержалась месяц, после чего ее заменили на крупную, чрезвычайно резвую девицу, чье умственное развитие остановилось на уровне школьницы-сорви-головы. Она поработала неделю и потребовала перевода, и не потому что как-то пострадала сама. Она просто наблюдала, как сестра Лэнгтри разбиралась с жуткой сценой затяжного приступа буйства у пациента. Третья оказалась слишком вспыльчивой и совершенно не могла прощать больным их выходки, так что через десять дней сестра Лэнгтри сама пришла к старшей сестре умолять ее о переводе очередной неподходящей кандидатуры в другое место. Рассыпаясь в извинениях, Старшая обещала подыскать кого-то более подходящего и как можно скорее. Но никто так и не появился, то ли потому что она не смогла найти желающих, то ли просто забыла, сестра Лэнгтри понятия не имела.
Но ее очень устраивало такое положение вещей, хотя работа в одиночку в отделении «Икс» забирала много сил, и ей часто приходилось недосыпать, но вопрос о второй сестре она не поднимала. В конце концов, что ей делать со своим свободным днем в таком месте, как База номер пятнадцать? Пойти здесь было некуда. И поскольку она не относилась к категории любителей вечеринок или пляжных развлечений – этих единственных способов времяпрепровождения на Базе, – то общество мужчин ее отделения оказалось более увлекательным, чем все остальное. И таким образом, сестра Лэнгтри осталась работать одна, непоколебимо убежденная на примере трех неудачных попыток, что для здоровья ее мужчин будет куда полезнее, если им придется иметь дело только с одной женщиной и приспосабливаться к одним я тем же требованиям и порядкам. Ее долг был ей ясен: она не намеревается использовать войну для достижения собственных целей, равно как и снисходить к собственным слабостям. Как подданная своей страны в минуту опасности, она должна была делать все, что в ее силах, чтобы помочь и выполнять свою работу как можно лучше.
Сестре Лэнгтри никогда не приходило в голову, что решение остаться в отделении «Икс» одной помогало ей тем самым укрепить свою власть, и никогда ни тени сомнения не возникало в ее голове, что, может быть, она наносит вред своим больным. Так же, как из-за своего воспитания она не могла понять, душой или разумом, что может сделать бедность с таким человеком, как Льюс Даггетт, так и недостаток опыта мешал ей проникнуть во все хитросплетения отделения «Икс», связанные с ее ролью в жизни больных людей, ее взаимоотношениями с ними. Она высвобождала квалифицированную медсестру для работы в других отделениях и, понимая это, спокойно продолжала делать свое дело. Когда же ее отправили в отпуск на месяц, она без особой тревоги передала отделение своей заместительнице; но когда она вернулась и обнаружила почти все новые лица, то просто продолжила свою работу с того места, где оставила ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111