ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Три соседки пришли помогать варить, жарить да печь пироги.
За три дня до свадьбы, утром, мать, как обычно, чуть свет сбегала за почтой и разбирала ее. Налево - личные письма, направо - служебные. Письмо от Гриши сразу в глаза ей бросилось. Хотела она отнести его и положить на стол Марине, но задумалась. Как раз Марине-то его письма теперь, наверное, ни к чему,- не с Левушкой же их читать! Да и вообще, пожалуй, лучше ей с Гришей совсем не переписываться. Исчезнет она из Гришиной жизни и все тут. Перемелется, мука будет.
Значит, как же - не отдавать ей это Гришино письмо? Взять грех на душу? Но ведь так тоже нельзя. По какому праву мать может на это решиться? И потом, должна же Марина написать ему правду, как и что, иначе он и дальше про свою любовь писать будет.
Встретив Марину в коридоре, мать отозвала ее в темный угол, чтобы никто их не видел, и протянула Гришино послание.
- Нет!- сразу запротестовала Марина, издали взглянув на конверт и спрятав руки за спину.- Брать не стану! Ни-ни! Что было, то ушло. Устала я жить в углу с чужой хозяйкой. А тянуть - Левушка ждать не станет...
В общем, попросила она мать, чтобы та сама отписалась от Григория, дала ему понять: не следует ему больше к Марине адресоваться. Как поймет, так пускай и будет.
Вот это-то письмо мать и принесла домой, чтобы читать вместе с Люськой и Олегом. Втроем поели они с хлебом бульона, сваренного из костей, и вскрыли конверт. Как только мать начала читать, она испугалась.
Григорий радостно писал, что в бою был ранен в руку осколком снаряда и что пришлось ему поиграть в санитарном батальоне в домино недельки две. Рука еще забинтована, но уже скоро заработает. И перед возвращением на передовую командир части спросил его, чего он хочет: медаль за отвагу или три дня, не считая дороги, на побывку домой. Он, конечно же, выбрал дом. А поскольку родители его под фашистами (живы ли, нет ли, не известно), он, как только его из санбата выпустят, постарается улететь попутным рейсом в Москву. Оттуда поездом он доберется прямо к своей чернобровой - единственному человеку, который остался ему на земле дорог, и уже считает минуты. Если согласишься, сразу поженимся и сыграем свадьбу. Чего ж тянуть, когда все у нас с тобой ясней ясного?
- Вот здорово, что он приедет!- обрадовался Олег.- Прямо с передовой!
- Глупый ты!- заметила Люська и передразнила.- С передовой!.. К тебе что ли он рвется?..
Мать растерянно молчала, придумывая для Марины выход. Люська предложила:
- Надо срочно написать ему, чтобы ни в коем случае не приезжал.
- Но куда? Куда писать-то? В часть - так его там нет. В санбат тоже выписался...
Так они ничего и не придумали. Спрятала мать письмо в папку c надписью "Дело в"-...", принесенную с работы. Письма - дело святое, всегда считала она. Мать их берегла и себе вслух иногда почитывала.
На другой день Марина забежала к Немцам домой, просила мать и Люську помочь в хлопотах на свадьбе. Она хорошо это придумала, чтобы все-таки увидеть мать на своей свадьбе.
- Да мне Олега оставить не с кем!- попыталась отговориться мать.
- С ним приходи. Пускай и он попирует!
- Конечно, ма!- сказала Люська.- Надо же помочь! Я посуду мыть буду.
- Ты лучше дома ее мой,- отреагировала мать,- а то не допросишься.
- Дома мыть,- Люська отвечает,- неинтересно.
- Видали? Посуду мыть готова, лишь бы на свадьбу попасть!
- Мам, может сказать Марине, что Гриша приезжает?- предложил Олег.
- Молчи, сынок. Зачем ей настроение портить? Опоздал Григорий со своим приездом, ох, опоздал...
Свадьба началась днем в субботу. Марина шепнула матери, что они с Левушкой еще в пятницу вечером сходили в ЗАГС, а на утро обвенчались в церкви. Дом у Корабеловых был солидный, огороженный высоченным, мрачным забором. Во дворе жила старая дворняга, разбитая параличом. Она не вылезала из конуры, не могла лаять, только сопела и кашляла. Братья Корабеловы жили в доме с матерью. Теперь сюда переселилась Марина.
Достанется ей, думала мать. Левушка, хотя ему и сорок,- маменькин сынок, а старуха крутая. Свекровь Марину уже проверила, как та полы моет, чтобы отскабливала доски добела. Велела звать себя мамой и зарплату ей сдавать в день получки.
Гость валил косяком. Народу на свадьбу набилось битком. Кто позже пришел, за столом не уместился, пил и закусывал стоя, во втором ряду. Гости гуляли всю ночь, то и дело кричали "Горько!". Когда по случайности становилось тихо, было слышно, как за окнами кашляла, надрываясь, собака.
- Господи,- вырвалось вдруг у Марины.- Да ведь она ночью спать не даст...
- Тебе и не надо спать ночью,- назидательно сказал старший Корабелов.
Гости грохнули от смеха. Сильно захмелевший Левушка поднялся из-за стола и снял с гвоздя двустволку.
- М-моей жене м-мешает с-собака,- сказал он мгновенно притихшим гостям, слегка заикаясь.- Б-больше не б-будет м-мешать.
- Не надо, Лева!- крикнула Марина.- Умоляю...
- Молчать!- отрезал он.- Я уже решил.
Хлопнула дверь, и следом за окнами грохнул выстрел.
- Танцы, танцы давайте!- кричали гости.
Заиграл сиплый патефон, танго поплыло над столом:
Мне бесконечно жа-а-ль
Своих несбывшихся мечта-а-а-ний,
И только боль воспомина-а-а-а-а-ний
Гнетет меня.
Мать на кухне мыла посуду, а Олег и Люська ее вытирали. Интересно, думала мать, что из бухгалтерии никто не пришел, даже те, кто целился наесться. Григорий не приехал: с транспортом, очевидно, плохо, не смог добраться. Слава Богу, пронесло.
Поздно вечером мать увела сытых и сонных детей домой, а на свадьбе веселье еще было в разгаре. В воскресенье утром, затемно, как просила Марина, мать подняла их обоих, чтобы вернуться к Карабеловым и дальше мыть посуду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
За три дня до свадьбы, утром, мать, как обычно, чуть свет сбегала за почтой и разбирала ее. Налево - личные письма, направо - служебные. Письмо от Гриши сразу в глаза ей бросилось. Хотела она отнести его и положить на стол Марине, но задумалась. Как раз Марине-то его письма теперь, наверное, ни к чему,- не с Левушкой же их читать! Да и вообще, пожалуй, лучше ей с Гришей совсем не переписываться. Исчезнет она из Гришиной жизни и все тут. Перемелется, мука будет.
Значит, как же - не отдавать ей это Гришино письмо? Взять грех на душу? Но ведь так тоже нельзя. По какому праву мать может на это решиться? И потом, должна же Марина написать ему правду, как и что, иначе он и дальше про свою любовь писать будет.
Встретив Марину в коридоре, мать отозвала ее в темный угол, чтобы никто их не видел, и протянула Гришино послание.
- Нет!- сразу запротестовала Марина, издали взглянув на конверт и спрятав руки за спину.- Брать не стану! Ни-ни! Что было, то ушло. Устала я жить в углу с чужой хозяйкой. А тянуть - Левушка ждать не станет...
В общем, попросила она мать, чтобы та сама отписалась от Григория, дала ему понять: не следует ему больше к Марине адресоваться. Как поймет, так пускай и будет.
Вот это-то письмо мать и принесла домой, чтобы читать вместе с Люськой и Олегом. Втроем поели они с хлебом бульона, сваренного из костей, и вскрыли конверт. Как только мать начала читать, она испугалась.
Григорий радостно писал, что в бою был ранен в руку осколком снаряда и что пришлось ему поиграть в санитарном батальоне в домино недельки две. Рука еще забинтована, но уже скоро заработает. И перед возвращением на передовую командир части спросил его, чего он хочет: медаль за отвагу или три дня, не считая дороги, на побывку домой. Он, конечно же, выбрал дом. А поскольку родители его под фашистами (живы ли, нет ли, не известно), он, как только его из санбата выпустят, постарается улететь попутным рейсом в Москву. Оттуда поездом он доберется прямо к своей чернобровой - единственному человеку, который остался ему на земле дорог, и уже считает минуты. Если согласишься, сразу поженимся и сыграем свадьбу. Чего ж тянуть, когда все у нас с тобой ясней ясного?
- Вот здорово, что он приедет!- обрадовался Олег.- Прямо с передовой!
- Глупый ты!- заметила Люська и передразнила.- С передовой!.. К тебе что ли он рвется?..
Мать растерянно молчала, придумывая для Марины выход. Люська предложила:
- Надо срочно написать ему, чтобы ни в коем случае не приезжал.
- Но куда? Куда писать-то? В часть - так его там нет. В санбат тоже выписался...
Так они ничего и не придумали. Спрятала мать письмо в папку c надписью "Дело в"-...", принесенную с работы. Письма - дело святое, всегда считала она. Мать их берегла и себе вслух иногда почитывала.
На другой день Марина забежала к Немцам домой, просила мать и Люську помочь в хлопотах на свадьбе. Она хорошо это придумала, чтобы все-таки увидеть мать на своей свадьбе.
- Да мне Олега оставить не с кем!- попыталась отговориться мать.
- С ним приходи. Пускай и он попирует!
- Конечно, ма!- сказала Люська.- Надо же помочь! Я посуду мыть буду.
- Ты лучше дома ее мой,- отреагировала мать,- а то не допросишься.
- Дома мыть,- Люська отвечает,- неинтересно.
- Видали? Посуду мыть готова, лишь бы на свадьбу попасть!
- Мам, может сказать Марине, что Гриша приезжает?- предложил Олег.
- Молчи, сынок. Зачем ей настроение портить? Опоздал Григорий со своим приездом, ох, опоздал...
Свадьба началась днем в субботу. Марина шепнула матери, что они с Левушкой еще в пятницу вечером сходили в ЗАГС, а на утро обвенчались в церкви. Дом у Корабеловых был солидный, огороженный высоченным, мрачным забором. Во дворе жила старая дворняга, разбитая параличом. Она не вылезала из конуры, не могла лаять, только сопела и кашляла. Братья Корабеловы жили в доме с матерью. Теперь сюда переселилась Марина.
Достанется ей, думала мать. Левушка, хотя ему и сорок,- маменькин сынок, а старуха крутая. Свекровь Марину уже проверила, как та полы моет, чтобы отскабливала доски добела. Велела звать себя мамой и зарплату ей сдавать в день получки.
Гость валил косяком. Народу на свадьбу набилось битком. Кто позже пришел, за столом не уместился, пил и закусывал стоя, во втором ряду. Гости гуляли всю ночь, то и дело кричали "Горько!". Когда по случайности становилось тихо, было слышно, как за окнами кашляла, надрываясь, собака.
- Господи,- вырвалось вдруг у Марины.- Да ведь она ночью спать не даст...
- Тебе и не надо спать ночью,- назидательно сказал старший Корабелов.
Гости грохнули от смеха. Сильно захмелевший Левушка поднялся из-за стола и снял с гвоздя двустволку.
- М-моей жене м-мешает с-собака,- сказал он мгновенно притихшим гостям, слегка заикаясь.- Б-больше не б-будет м-мешать.
- Не надо, Лева!- крикнула Марина.- Умоляю...
- Молчать!- отрезал он.- Я уже решил.
Хлопнула дверь, и следом за окнами грохнул выстрел.
- Танцы, танцы давайте!- кричали гости.
Заиграл сиплый патефон, танго поплыло над столом:
Мне бесконечно жа-а-ль
Своих несбывшихся мечта-а-а-ний,
И только боль воспомина-а-а-а-а-ний
Гнетет меня.
Мать на кухне мыла посуду, а Олег и Люська ее вытирали. Интересно, думала мать, что из бухгалтерии никто не пришел, даже те, кто целился наесться. Григорий не приехал: с транспортом, очевидно, плохо, не смог добраться. Слава Богу, пронесло.
Поздно вечером мать увела сытых и сонных детей домой, а на свадьбе веселье еще было в разгаре. В воскресенье утром, затемно, как просила Марина, мать подняла их обоих, чтобы вернуться к Карабеловым и дальше мыть посуду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49