Люська влюбилась, как же. Вот смеху-то! Ну, допустим. Допустим, влюбилась. Матери, которая уже навоображала в голове с три короба, что тоже понятно, на всякий случай хочется предостеречь, и она говорит как бы нейтрально:
- Смотри, доченька, не наделай глупостей!
- Да о чем ты, ма? Чепуха какая!
Люська заранее знает все, что мать ей скажет. Ну чего она может ей посоветовать?
- Осторожно, Люся, веди себя. Ты еще неопытная, сейчас, знаешь, какие люди стали? Война все человеческое повытравила, а все животное повылезало. Если что, отец мне не простит.
У матери-то все просто было, а тут... Но уж если ты, мать, считаешь, что твоя дочь дурой растет, так раньше надо было беспокоиться. Поезд ушел. Мало ли чего тебе в голову лезет! Теперь дочь, можно считать, взрослая, хоть ты ее и числишь несмышленышем. Раз взрослая, может и личные тайны иметь. И потом, война войной, а жизнь-то проходит, как песок между пальцев.
Хочется матери его увидеть. Можно подумать, она сразу разберется, хороший он или плохой. Зачем ей его видеть, если дочь сама еще не понимает. Настроишься слишком серьезно, а потом поссоримся. Мать обязательно сразу заметит:
- Вот-вот! Предвидела ведь. Так и вышло.
Стало быть, гораздо удобнее, если мать ничего не знает, ведь тогда и предвидеть ей нечего. Сперва Люська сама разберется. Ты спи себе спокойно, дорогой товарищ мать, на улицу вечером по двадцать раз встречать не выбегай. А хочешь попусту нервы тратить - беспокойся на здоровье, если считаешь, что дочь у тебя дебилочка.
Люське ясно, конечно, почему мать беспокоится. Пришла она недавно домой вечером, а Олег - кто его за язык тянет?- говорит:
- Все знаю! Я тебя возле госпиталя видел! На скамейке обнималась - с одноногим.
- Знаешь, Немец, и молчи! Не твое дело!
Происходящее его, Олега, совершенно не касается: хоть он и брат, но младший. Олег обиделся.
- Думаешь, не понимаю? Сам знаю, что не мое дело. Просто тебя с одноногим видел, и все! Он что - твой жених?
- Не зови его одноногим! У него, между прочим, имя есть: Нефедов он.
- Пускай Нефедов. Мне все равно. Да ты не бойся, я матери ничего не сказал.
- Я и не боюсь.
- И не бойся! Только... Мать-то думает, что это не Нефедов. Она беспокоится, что это Косой за тобой ударяет.
- Она что - ненормальная?
- Нормальная! Косой же приходил - она видела. Косого она возле нашего дома видела, а Нефедова - нет.
- Косого я сразу прогнала. Велела, чтобы он на глаза мне не появлялся.
- Дура ты! Мало ли что велела... Так он тебя и послушает! Я теперь из школы домой боюсь ходить. Их много, они знаешь что у плотины творят?..
Дела шайки Косого у плотины известны были всему городу. Люська знала еще побольше Олега, потому что ей Косой кое-чем похвалялся.
Начал он приставать к Люське, еще когда она в кино билетершей работала. Люська с ним старалась не болтать и на работе его не очень боялась: народу там кругом полно, по вечерам милиционер дежурит, и военный патруль норовит в кино время скоротать. Но Косой выжидал, когда никого не будет, останавливался возле Люськи и говорил всякие глупости насчет ее прелестей. Да еще руками норовил ее ухватить. Люська кричала:
- А ну, убери руки!
Тут обычно люди с билетами подваливали, и Косой исчезал, разве что глазами зыркал и злобно цедил что-то сквозь зубы.
Вскоре Люську выгнали из кино.
Раз она из госпиталя возвращалась, уже когда ее санитаркой туда временно на подмену взяли,- без денег, но за питание. Она издали усмотрела, что вся шайка Косого толчется на плотине у ларька с надписью "Мороженое". У них проволочные крючки - за возы сзади цепляться на коньках и по замерзшим колеям ехать. Они мальчишек подкарауливают и крючками за валенки цепляют. Упавшего подтаскивают к забору, окружают компанией и срезают коньки. Если сопротивляешься - еще и бьют, а коньки продают на рынке. Ребята плачут, а дружки Косого над ними издеваются.
Бежит Люська домой быстро, задыхаясь, уже и холода не чувствует, и темноты не замечает, остался страх один. Обойти бы эту компанию стороной, да вокруг пути нету: одна единственная дорога через плотину. Снег, как на зло, хрустит под ногами от мороза. Может, надеется Люська, в темноте не заметят. Но маленький парнишка, которого они Шкаликом зовут, всегда за Косым ходит как тень, все ему доносит и служит на побегушках. Косой эту свою шестерку уже в "Аврору" к Люське подсылал. Шкалик подбегал к ней и шептал:
- Косой велит тебе, Люська, после работы подойти к заднему выходу из кино, там, где помойка и где он, Косой, лично тебя будет ожидать. Не придешь - тебе же хуже.
Тогда Люська от Шкалика отвернулась, даже ответом не удостоила.
Тут, на плотине, она сразу, как их увидела, хромать начала. Думает, буду идти хромая, в темноте не узнают, и приставать не будут: ну, кому хромая да убогая девушка нужна? Пошла она, ковыляя изо всех сил, но не тут-то было. Шкалик первым ее высмотрел, возле самых ее ног дорогу для проверки перебежал и - прямо к Косому с важным сообщением. Привстал на цыпочки и тому на ухо про Люську. Люська бежит, хромая на одну ногу, ни жива ни мертва.
Косой шлепнул Шкалика по голове и сразу побежал наперерез. Люське деваться некуда. Остановилась она в растерянности, не зная, куда податься. Он подошел вплотную и стал ее разглядывать.
- Ты,- спрашивает Косой,- разве не ко мне шла?
- Нет,- отвечает она,- не к тебе.
- Неправильно, Люся, поступаешь. Зачем хромой прикидываешься? Тебе это не идет. Ты мной лучше не брезгуй!
- Это почему же?
- Потому что я тобой интересуюсь. А ты мимо бегешь. Боишься кого что ли?
- Боюсь.
- Не бойсь! Пока я на воле, тебя никто не тронет, кроме меня, поняла? Пойдем, я с тобой до дому проследую, чтобы все видели, что ты моя краля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49