ТОП авторов и книг     ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Экран локатора светится ровно, без малейших признаков цели, однако в любую секунду у кромки его может вспыхнуть яркая искорка, и тогда нельзя упустить ее. В наушники издалека врывается чей-то незнакомый, методический голос.
– Квадрат семь-два…
– Квадрат семь-четыре…
– Квадрат восемь…
Это не нам. Но я жду, что сейчас услышу: «КВАДРАТ…» И нервы мои напрягаются.
Экран локатора чист. Противник незрим для меня. От этого волной подступает бешенство.
Я всем телом ощущаю вой ветра за железной стенкой фургона, и, наверное, впервые у меня мелькает мысль о смерти: я не хотел и не думал умирать! Моя жизнь еще вся впереди, и на своей земле, в своей ночи – я один ей хозяин!
Рука задеревенела на рукояти.
– Квадрат восемь-а…
– Квадрат девять…
Странное чувство одолевает меня от этого ровного голоса: будто бы все мы накрепко связаны – через проливы и скалы, от побережья к побережью… И где-то стынут холодные пока стволы, чтобы вдруг полоснуть огненными трассами небо… И бешено вращаются радары, просматривая горизонт на сотни километров вокруг. И, как зацепенели мои пальцы на рукояти, цепенеют на штурвалах руки перехватчиков, напряженно слушающих в шлемофонах голос Неизвестного…
– Квадрат девять-три…
– Квадрат девять-четыре…
Я случайно глянул в решетчатое окошко и увидел Минера. Он стоял, засунув руки в карманы канадки. Распахнутые полы ее трепал ветер. Козырек фуражки надвинут до бровей, потухшая сигарета…
Он глядел в небо. И вспухли желваки под туго обтянутой кожей, а всегда отсутствующие глаза были напряжены и буквально полыхали от какого-то внутреннего ожесточения.
Вы не представляете, до чего может измениться вдруг человек. Это был совсем другой Минер – не тот, что жил с нами раньше. Мне показалось даже, что он видит сейчас небо дальше, чем мы просматриваем его локаторами… Это, конечно, мистика, но тогда мне показалось что-то такое.
Затянувшаяся тишина в наушниках давила.
И я понял ту ненависть, о которой говорил Разведчик…
Минута… две… три…
– Отбой боевой тревоги!
Я откинулся в кресле.
«Надо спокойней, так можно и сплоховать…»
Я вдыхал воздух всей грудью, как будто позади был бой, а не короткая готовность к бою…
Где он сейчас, этот незримый враг? Впрочем, уйти ему не удалось, кто бы он ни был.
– Алло! – Это Старший Лейтенант с пеленгатора. – Снаряды не забыли на этот раз?
Отзываюсь:
– Ты разве еще не в Ницце?
Снимаю наушники.
Минер – опять безучастный, как всегда, – застегнул канадку, потом вынул изо рта намокшую сигарету и бросил ее в снег.
Все в порядке, Минер. Все спокойно, значит, все в порядке. И если сегодня ничего не случилось, в этом есть доля твоей заслуги. Если ничего не случится завтра, в этом тоже будет огромная доля твоей заслуги и маленькая доля – моей. Значит, не напрасно прожил ты свои тридцать семь лет. Значит… не напрасно живу я.
До казармы мы идем молча, не обменявшись ни словом.
А в кубрике новость: какой-то ханурик избрал по тревоге самый кратчайший путь на батарею, выпрыгнул в окно, а закрыть его, понятное дело, времени уже не было. И на подушках, одеялах, простынях лежал искристый налет снежной крупы. Хорошенькое дело – обогреться после тревоги.
Пытались найти «преступника», чтобы наказать, но не нашли.
Рассказ мой подходит к концу. И, наверное, потому в нем все меньше последовательности…
Вдобавок, знаете… кажется, я тоже отвык от Большой земли.
Вы не слышали, существует такая болезнь: «Северное сияние»?..
А по-моему, существует. Достаточно пробыть в Заполярье три-четыре года, и уже не верится, что можно жить как-то иначе – без этих сопок, без ветра с океана… Я знаю, что люди всюду врастают в землю. Но как врасти в камень? И все же Арктика затягивает, затягивает намертво – так, что уже перестаешь быть сам по себе, отдельно от нее, а словно бы становишься кусочком ее природы. Как тот Президент…
Я еще не говорил вам о Президенте? Ну! Его нельзя обойти. Была такая личность на нашем побережье. Подобной вы во всем мире не сыщете.
Только почему – «была»? Есть! Президент бессмертен, и в этом одна из его загадок.
Собачья упряжка, берданка, спальный мешок, летные унты и старинный матросский палаш на боку – это, по-моему, все, что у него было помимо обыкновенной одежды ненца, чукчи или эскимоса – национальности его никто не знал. Но он свободно говорил по-русски, и даже люди, прожившие в Заполярье по двадцать – тридцать лет, видели его всегда одним и тем же: с быстрыми глазами в узких щелках разрезов, с коричневым, вдоль и поперек иссеченным морщинами лицом, с железной хваткой руки.
Легенда утверждала, что он не стареет и не меняется с тех пор, как лет двести назад встретил здесь первых русских землепроходцев и взял их под свое высокое покровительство. Никто не знал его имени. Он был Хозяином Побережья, Президент, и, время от времени объезжая своих подданных, величал себя только так.
У него была отличнейшая память на лица, и через два-три года безгрешной службы на побережье можно было заслужить его одобрительное похлопыванье по плечу.
Все для него являлись капитанами. Но – Хорошими Капитанами и Плохими Капитанами. Хорошие врастали в Заполярье, а Плохие томились им. Лишь в особых случаях Президент присваивал звание Адмирала. И не на кого-нибудь, а на Минера кивнул он мне в свое последнее посещение, когда, легонько стукнув по плечу, торжественно произнес: «Адмирал». Это было как раз накануне штормов, и Президент, каким-то чутьем угадывая непогоду, задержался у нас всего часа на два. Глянул на север, потом на юг и предупредил: «Худо».
Никто не знал, где он живет:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21

ТОП авторов и книг     ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ    

Рубрики

Рубрики