Но самым невероятным было, пожалуй, последнее его приключение. По крайней мере мне так кажется. Он и Зверь (на сей раз не Парки, Парки, наверное, осточертело попадать в обезьянник) вполне успешно обчистили какой-то дом – сработали чисто и оперативно, справились с работой минут за пять-шесть. Помимо телевизора, видака, микроволновки, драгоценностей и кое-чего еще Роланд прихватил с собой и пару видеокассет – я тоже нередко так поступаю. Одна из этих кассет была из расположенного в нашем районе пункта проката.
Короче, Роланд просматривает записанный на ней фильм – весьма неплохой, – берет ее вместе с теми кассетами, которые сам брал в прокате, возвращает и набирает каких-то других кассет. Несколько дней спустя в пункт проката заявляется хозяин того дома и начинает объяснять, что его, мол, обворовали, что наряду с другими вещами украли и кассету, которую он у них брал, что этим делом занимается полиция и так далее, и тому подобное. Работник проката смотрит в компьютер, полиция проверяет отснятый камерой видеонаблюдения материал, и Роланд в который раз отправляется в тюрягу. Зверя он не сдал, отбыл срок один.
– Есть! – кричит Роланд, когда я загоняю в лузу очередной шар.
– Черный – в центр, – говорю я и загоняю в центральную лузу еще один.
– Отлично играешь! – хвалит меня Роланд, протягивая руку. – Отлично. Да-а.
Он возвращает кий в подставку на стене и допивает пиво.
– Говоришь, до сих пор встречаешься с той пташкой?
– Ага, до сих пор.
– Гм-м... Классная штучка.
– Хм... Да... – отвечаю я.
– Ну ладно, мне пора идти. Надеюсь, как-нибудь еще встретимся, выпьем, поговорим.
– Конечно.
– Увидишь Олли, передавай от меня привет.
– Само собой.
– Ну, я пошел. – Роланд проверяет, на месте ли его бумажник, ключи и документы. – До скорого.
– Пока! Будь осторожнее.
– Ага. Счастливо!
Он выходит, машет мне с улицы рукой, я машу в ответ, заказываю еще пинту пива и углубляюсь в чтение газеты.
Спустя полчаса появляется Олли, мы болтаем с ним о том о сем, и я рассказываю, что виделся с Роландом.
– Значит, он уже вернулся?
– Да, в прошлую среду, – сообщаю я.
– И где теперь обитает?
– У своей подружки.
– Она приняла его? Ну и дела, черт возьми!
– Я тоже офигел, – говорю я, вспоминая тот момент, когда Роланд рассказал, что опять живет с подругой. – Просил передать тебе привет.
– Угу. И чем он теперь занимается? – спрашивает Олли.
– Проходит в колледже идиотский курс «научись за десять занятий заполучить работу за два с половиной фунта в час».
– Он рассказал тебе, как погорел на той кассете?
– Не-а. Я ни о чем у него не спрашивал. Мы поиграли в пул, и все.
Я опустошаю кружку и заказываю следующую пинту пива.
– А надо было спросить, дружище. Я только что видел Зверя, он считает, что, когда копы явились за Роландом...
На протяжении последующих полутора часов мы разговариваем только о Роланде.

7
На коротком поводке

Люди считают, что если ты грабитель, то постоянно норовишь что-нибудь у кого-нибудь стянуть, что ни на минуту не позволяешь себе расслабиться. Как это ни иронично, точно такое же мнение бытует и о полицейских. Все убеждены, что эти ребята непрестанно пребывают при исполнении служебных обязанностей, потому и на вечеринки-то приглашают их крайне редко – боятся, что они всем испортят отдых, потому как обязательно посчитают своим долгом выйти во двор и проверить протекторы покрышек на всех автомобильных колесах. Людям кажется, что мы даже не знаем, как вести себя в приличном обществе, и по большому счету они правы, ведь для нас, грабителей, нет лучшего друга, чем оппортунизм.
Но исключения существуют из каждого правила.
– Ты хоть знаешь, который сейчас час? – нападает на меня Мэл, не дав возможности и из машины выйти.
– Движение просто сумасшедшее, я еле до вас добрался. На всех главных дорогах пробки, светофоры...
– Ладно, потом объяснишь, пойдем. Все уже собрались.
Я закрываю фургон, наклоняюсь, смотрю на свое отражение в боковое зеркало фургона и пытаюсь поправить галстук. Мэл легонько дергает меня за руку.
– Дай лучше я.
Я покорно выпрямляю спину, приподнимаю подбородок, опускаю руки, в общем, становлюсь в позу человека, которому хотят поправить галстук.
Мэл надушена до невозможности.
– Стой смирно, – говорит она.
– Эй, только не застегивай мне верхнюю пуговицу, я этого терпеть не могу!
Я с шумом вздыхаю, когда Мэл шлепает меня по руке, которой я хотел остановить ее. Рубашка, равно как и костюм, теперь размера на два мне мала, но я и не подозревал об этом до тех пор, пока сегодня утром их не примерил. На торжественных мероприятиях я не бывал уже целую вечность.
– Ты ведешь себя как ребенок, – говорит Мэл. А ты пахнешь как шлюха, думаю я, но молчу.
– Вот. Теперь порядок.
Она хватает меня за руку и тащит в направлении церкви. Свободной рукой я пытаюсь опять ослабить галстук.
Пробираясь к своим местам, мы проходим мимо мамаши и папаши Мэл. Я отмечаю, что купаться в запахе дешевых духов обожают все женщины семейства Джонсонов. Мэл наклоняется вперед и что-то шепчет на ухо брату. Тот поворачивается и что-то отвечает ей. Возможно, «какого хрена ты приволокла сюда этого типа?». Хотя я могу и ошибиться.
Мэл садится рядом со мной, одаривает меня улыбочкой и переключает все свое внимание на торжественную часть мероприятия.
– Я тебе не верю, слышишь? Не верю!
– Но почему? В чем дело? – спрашиваю я, когда мы вместе едем на свадебное торжество. Мэл смотрит на меня так, будто я только что жестоко избил подружку невесты. – В чем дело?
– Тебе все это кажется смешным, правильно?
– Нет, я ведь сказал тебе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71