У вас была возможность свободно выехать из Парижа. Зачем же снова подвергать себя здесь опасности?
Жосс рассмеялся:
— До чего ж ты недогадлив! Неужели ты забыл, что мы женаты? Маркиза лишь пожелала воссоединиться со мной, вот и все…
Но Тильи не разделял веселости своего друга. Его лицо оставалось озабоченным.
— Я не вижу повода для шуток! Для госпожи маркизы было бы куда лучше отправиться в Англию или в Голландию и там дожидаться твоего приезда. Мы все уедем. Последние события пробудили в людях страх, и многие из моих знакомых сочли за лучшее закрыть свои дома и уехать.
— Страх? В твоих устах это слово звучит странно. И потом, просто смешно поддаваться панике из-за одного неприятного случая. Разве парижане, я говорю о людях достойных, а не о всяком сброде, — не возмущены тем, что произошло в Тюильри? Я знаю, что начат сбор подписей под протестом против действий мерзавцев двадцатого июня, и подписей становится все больше. К тому же Лафайет потребовал, чтобы Национальное собрание приняло меры против якобинцев. Всем известно, что беспорядки — это их рук дело. И потом, смелость короля произвела большое впечатление…
— Все это так, но ты ведь знаешь, мой друг, что королева никогда не примет помощь какого-то Лафайета — человека, которого она презирает. А армия марсельских бандитов, которая ускоренным маршем направляется к Парижу?! Это известные головорезы.
Поэтому люди разумные думают о том, чтобы найти убежище. Вот тебе свежий пример. «Деяния апостолов», наша любимая газета, с которой я имел удовольствие сотрудничать, закрывается. Ривароль уезжает в эмиграцию. Что же касается твоего соседа, Талейрана-Перигора, бывшего епископа Отейского, который только что вернулся из Англии, так он даже не стал распаковывать вещи.
— Он сразу же отправился в Лондон. Вполне понятно, что он не собирается здесь задерживаться. Но мой сладкоречивый друг, почему ты сам не уезжаешь?
— Это может произойти. Верньо меня к этому подталкивает.
— Верньо? Этот жирондист? Человек, поддержавший бунтовщиков, которому королевская семья обязана четырьмя часами страха и оскорблений? Что у тебя общего с подобным типом? — воскликнул Жосс, не пытаясь скрыть своего возмущения.
Тильи смахнул воображаемую пылинку со своего жабо и вздохнул:
— А что ты хочешь? Он меня любит. А ты же знаешь, как тяжело помешать людям любить тебя. И все-таки я не тороплюсь собирать вещи. Я слишком незначительная фигура, чтобы мной заинтересовались. И потом… Жизнь в Париже дарит столько удовольствий тому, кто умеет их искать. Поэтому сегодня вечером…
— Ты и в самом деле собирался пригласить меня на ужин? И куда же?
— В Пале-Рояль…
— К герцогу Филиппу, который весьма скоро будет именоваться просто Филиппом?
— Нет, не к нему, а к госпоже де Сент-Амарант. У нее самый лучший повар в Париже, а ее дочь Эмилия — самая красивая женщина в городе… Разумеется, после госпожи де Понталек, — галантно добавил граф, ослепительно улыбаясь Анне-Лауре и так пристально глядя на нее, что та покраснела. Жосс нахмурился:
— Вам следует отдохнуть, моя дорогая, — с необычной нежностью произнес он, повернувшись к жене. — Путешествие утомило вас, и Тильи вас простит. Если, конечно, он сам не намерен попросить прощения, — строго произнес Жосс. И, не давая молодому человеку возможности ответить, маркиз проводил жену до двери и открыл ее. Но когда Анна-Лаура уже собиралась переступить порог, Жосс удержал ее и поцеловал в лоб:
— Спите спокойно! — прошептал он. — Сон облегчает боль…
Удивленная порывом мужа, Анна-Лаура застыла у закрывшейся двери на галерее. Вдруг она услышала резкий голос мужа:
— Ты напрасно упражняешься в любезностях с госпожой де Понталек, а упоминание о Сент-Амарантах было абсолютно неуместным. Это всего лишь шлюхи!
Молодая женщина задержалась еще на минуту, совершенно сбитая с толку. Неужели это тот же самый человек, который с холодным равнодушием отпустил ее в опасную поездку и который, если верить Жуану, приказал ее убить? Какое счастье, что она отказалась верить в это и отнесла это странное признание на счет ревности. Анна-Лаура никогда не сомневалась, что однажды сердце ее мужа смягчится и произойдет чудо. Молодая женщина так нуждалась в любви, что мимолетное проявление нежности тут же сняло камень с ее души. А так как иллюзии всегда готовы расцвести в ее добром и доверчивом сердце, маркиза решила, что именно в эти тревожные времена ее семейная жизнь может измениться. Жосс будет жить здесь в особняке и не станет больше скрываться в своем холостяцком жилище. И если их ждет смерть, то они примут ее вместе… если только Жосс не решит уехать из Франции. В таком случае она последует за мужем даже на край света, если он того пожелает.
Анна-Лаура направилась в свою спальню. Проходя мимо большого зеркала, она замедлила шаг и остановилась. Этот Тильи только что дал ей понять, что она красива, а молодая женщина впервые слышала откровенный комплимент. Скорее всего его слова не более чем придворная вежливость, но он бы не стал произносить эти слова, если бы в них не было хоть капли правды. Никто из окружавших Анну-Лауру людей никогда не говорил ей о ее внешней привлекательности, если не считать недавнего признания Жуана и его дерзкой попытки сбить ее с пути истинного.
В зеркале отразилась стройная фигура, чье изящество подчеркивало строгое черное платье, бледное лицо, утратившее округлость юности, водопад белокурых волос, четко очерченные брови и темные глаза, неожиданные при светлых волосах. Анна-Лаура с некоторым любопытством смотрела на свое отображение, словно видела впервые.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17