Все это закончилось массовым самоубийством жителей, на которое они добровольно решились, не видя пути к спасению. Когда римляне закончили строительство эстакады, по ней была поднята к стенам крепости осадная машина с мощным тараном, и стало очевидно, что никакой надежды уже нет. В ту ночь, после которой должна была начаться решающая атака римлян, зелоты разделились на группы по десять человек, включая детей и женщин. В каждой группе был назначен старший: ему предстояло зарезать остальных. После этого формировались новые десятки – и так до тех пор, пока в живых не остался только один из защитников крепости. Это был Елеазар, он последним покончил с собой.Наутро, когда Флавий Сильва с легионерами, распахнув тяжелые створки ворот, ступили на каменистую почву развороченного города, они увидели лишь трупы, над которыми уже кружились прилетевшие из пустыни грифы…– Говорят, правда, – заключил Адальбер, – что две женщины и пятеро детей спаслись. Вероятно, отцы этих детей не смогли лишить жизни своих близких. И кто скажет, правы ли были они, ведь и женщинам, и детям предстояло очутиться в рабстве у консула…– А еще говорят, – продолжил Халед, – что одна из этих женщин была настоящей красавицей и что консул полюбил ее… А теперь пора выбрать место, где вы разобьете лагерь…Действительно, солнце уже заходило, заставляя пустыню сверкать огнем и окрашивая гладь Мертвого моря в пурпурно-фиолетовый цвет. Альдо и Адальбер выбрали для лагеря древний каземат с полуразрушенными стенами, но пока еще крепкой кровлей.Халед помог мужчинам снять рюкзаки и затем спросил:– Вы ведь не станете просить меня остаться? Я беспокоюсь о сэре Перси…– Что ж, конечно, мы не станем тебя задерживать. У нас есть все необходимое, ты показал нам источник с питьевой водой. Ждем тебя через два дня. Посмотришь, как мы устроились, и доставишь нам съестные припасы. Надеюсь, мы сможем здесь спокойно работать.Араб с тяжелым вздохом пожал плечами.– Тут не было никого с тех пор, как сэр Перси прекратил свои походы… Разве что джинны, которых приносят злые ветры…И тем не менее кто-то здесь, по-моему, есть… – сказал Морозини, выглядывая в дыру в стене каземата. – Только что я видел, как что-то шевельнулось между камнями…Мужчины вышли наружу и направились к византийским развалинам. В косых лучах заходящего солнца они заметили человека, закутанного в темно-синее покрывало. Силуэт, казалось, возник из самих сумерек. Едва заслышав шум и голоса людей, неизвестный бросился со всех ног, причем острый глаз Альдо заметил, что ноги в запыленных сандалиях весьма изящны. Женщина! Халед, предвосхищая вопрос удивленного князя, тяжело вздохнул.– Иншаллах! Она вернулась!– Ты ее знаешь? – спросил Морозини. – И кто эта женщина?– Безумная! Сумасшедшая! Время от времени она является сюда как вестница бедствия! Она переворачивает камни, она ищет неизвестно что. Однажды одному из моих сыновей удалось приблизиться к ней, но она говорила на языке, которого он не понимает. Все, что он смог о ней узнать, это имя. Ее зовут Кипрос… Очень странное имя!– Кипрос! – задумчиво повторил Адальбер. – Так звали мать Ирода Великого, который построил эти дворцы… Она принадлежала к странствующему племени набатеев… Караваны набатеев бороздили пустыню во всех направлениях между Красным морем и Средиземноморьем. Мне кажется, они первыми сделали верблюдов-дромадеров домашними животными и доставляли на них от одного моря к другому специи, привезенные из Индии, арабскую смирну и китайские шелка из царства Хань…– Набатеев давным-давно не существует, и Петра, их столица, – это мертвый город, где живут только дикие звери, – презрительно сказал Халед.Если только народ не истребить полностью, до последнего человека, он не может совсем исчезнуть с лица земли, – отозвался Морозини. – Скоро стемнеет, а до Эйн-Геди еще надо добраться… Тебе пора возвращаться, Халед. Спасибо за помощь.Женщина тем временем уже скрылась за развалинами северного дворца. Араб отправился по Змеиной тропе к своим сыновьям и верблюдам, но прежде, чем проводник исчез за воротами в крепостной стене, Альдо успел заметить, как он, подняв с земли камень, изо всех сил швырнул его в сторону развалин и крикнул что-то, чего князю не удалось понять. Морозини вернулся к Адальберу, пытавшемуся разжечь огонь в импровизированном очаге, сложенном из трех камней, и рассказал ему о том, что увидел минуту назад.– Я не знаю, кто эта женщина, но ясно, что твой Халед ее ненавидит…– Да, это очевидно. Он, к счастью, не «мой» Халед, а Халед сэра Перси.– Халед тебе не нравится?– Не очень. Да и мы с тобой ему нравимся не больше. Если бы мы в какой-то степени не были гостями сэра Перси, он ни за что не согласился бы стать нашим проводником и помогать нам…– Тебе понятна причина такого отношения?– Еще как понятна! Да он же просто-напросто роется здесь в своих собственных интересах. Наверняка. Скажу тебе больше – могу держать пари, он ищет то же самое, что и женщина-призрак.– Можно подумать, ты знаешь, что они ищут!– Конечно, догадываюсь. Впрочем, и сэр Перси мне говорил об этом, правда, только как о любопытной легенде, бытующей в простонародье. Они ищут сокровища Ирода Великого!Морозини, расхохотавшись, уселся по-турецки перед огнем.– Мне надо было самому сообразить… Ведь всегда повторяется одна и та же история: как только какой-то великий исторический персонаж приказывает построить крепость, а особенно если ее строят в труднодоступном, диком месте, из этого следует, что он обязательно зароет здесь какие-то сокровища, сохранность которых обеспечит эта крепость…– В данном случае главным сокровищем для Ирода Великого был он сам, собственной персоной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19