Наконец, тяжелый плащ и куртка были развешены у очага.— Наклонись, я сниму рубашку.— Осторожно! — попросил Марсель. Этель стащила рубашку с плеч своего брата и тяжело вздохнула, глядя на его рану.— Проклятые солдаты, все-таки зацепили меня! Марсель покосился на свое правое плечо с глубокой раной.— Сейчас, сейчас. Марсель, — зашептала Этель, — Лилиан, быстрее дай горячей воды!Девушка сняла котелок с водой и подала матери.Марсель морщился, скрежетал зубами, до крови прикусывал губы, но не проронил ни единого стона.Филипп с восхищением следил за тем, как ловко управляется его мать с огнестрельной раной и как мужественно терпит боль его дядя.— Принеси сухую одежду, — приказала Этель дочери.Та несколько мгновений раздумывала, а потом быстро побежала наверх.А Этель встряхнула куртку, чтобы аккуратнее развесить ее у очага, и к ее ногам упал сложенный вчетверо лист бумаги. Она наклонилась и подняла его.Марсель хотел забрать, но сестра отстранила руку брата. — Погоди, я умею читать.Она развернула лист и быстро прочла. Это было такое же объявление, какое сорвал Филипп со столба на площади в селении.— Оказывается, мой брат замешан в грабежах и обвиняется в измене королю… — каким — то бесстрастным голосом сообщила Этель.Марсель поморщился, но на этот раз уже от досады.— Завтра же я покину твой дом, сестра.— Я тебя, Марсель, об этом не просила. Ты можешь оставаться здесь столько, сколько сочтешь нужным. У меня всегда найдется для тебя кусок хлеба и стакан вина, — женщина нервно скомкала лист бумаги и швырнула его в пламя камина.Спустилась Лилиан, она несла одежду. Подойдя, положила ее на стол.— Вот что я принесла.Филипп, едва взглянув на одежду, сразу же узнал, кому она принадлежит. Он встрепенулся и вскочил из-за стола.— Так ведь это же одежда отца, Лилиан, как ты могла! Сейчас же отнеси назад!— Я узнаю своего племянника. В твоих жилах действительно течет горячая кровь Абинье. Ты похож на своего отца, Филипп, и можешь этим гордиться.— Сын, я знаю, что делаю, — твердо сказала Этель, расправляя накрахмаленную рубаху. — Надевай, Марсель, я тебе помогу.Филипп недоуменно пожал плечами. Ведь одежда отца — это было самое дорогое для его матери. Он абсолютно не мог взять в толк, почему она поступила так, а не иначе, почему она согласна расстаться с самыми дорогими для нее вещами.— Возможно, одежда моего мужа будет тебе великовата, Марсель, но ничего не поделаешь, Робер был крупным и видным мужчиной.— Да и я не промах, — пошутил Марсель.И сейчас Филипп вновь почувствовал, что мать, наконец, вновь стала сама собой и власть в доме опять перешла к ней. Он хоть и был единственным мужчиной, но спорить с матерью не решился.»Наверное, ей действительно виднее и она знает, как надо поступать», — подумал Филипп.А Этель помогала одеться брату.— Я и подумать не могла, что мой брат станет когда-нибудь скандально известным, что его будут разыскивать солдаты, будут за ним охотиться, а за егоГолову будут предлагать вознаграждение.— Ты что, стыдишься меня, Этель? — негромко спросил Марсель.— Нет, брат, я тебя слишком хорошо знаю и понимаю, что все, что написано в этом объявлении — выдумка и вранье.— Вот тут ты, Этель, ошибаешься, это не совсем так. Я действительно участвовал в заговоре, но он провалился, и я вынужден скрываться.— Ты можешь оставаться у нас, пока не окрепнешь. Еды у нас хватит, а мои дети никогда тебя не выдадут, Марсель, они умеют держать язык за зубами.— Вот этого, сестра, я как раз боялся меньше всего. Я знаю, чья кровь течет в моих жилах. Ведь ни в нашем роду, ни в роду твоего мужа никогда не водились предатели.Филипп расправил плечи. Ему явно польстил комплимент дядюшки Марселя.— Сколько лет мы не виделись, сестра? Этель задумалась, глядя в огонь.— Да, давненько, брат, раньше мы никогда так надолго не расставались.— Так сколько же, все-таки? — вновь задал вопрос Марсель.— Года четыре уже прошло.— Пролетели как одно мгновение, — сказал Марсель Бланше, застегивая пуговицы.Только сейчас Лилиан и Филипп смогли рассмотреть своего родственника. Это был довольно крепкий мужчина, его лицо было решительным и смелым. Он чем-то очень походил на свою сестру. Но чем? Ни Филипп, ни Лилиан сразу не моглиОпределить. Волосы Марселя Бланше были растрепаны. Его мощный подбородок скрывала темная борода, а усы были лихо закручены. И весь облик Марселя Бланше говорил о том, что он не привык останавливаться перед трудностями и пасовать перед препятствиями, которые судьба щедро отпустила на его долю.Прошло несколько дней. Марсель Бланше окреп, его рана затянулась. Он дажеСпускался из дальней угловой комнаты в столовую, и они все вчетвером обедали.— Так, где тебя носило, — Марсель? — спрашивала Этель своего младшего брата.— О, сестра, об этом долго рассказывать и сейчас мне не хочется вспоминать все тяготы и невзгоды, выпавшие на мою долю.— Расскажи, Марсель, — просил Филипп и в его глазах появлялся блеск, ведь ему страстно хотелось узнать о приключениях, выпавших на долю его дяди.— Где я только не был! Проще назвать места и земли, куда не ступала моя нога, чем перечислить все те города и селения, где мне довелось побывать.Он поднимал голову и задумывался. На его лице происходили странные вещи. Брови сами ползли вверх, на лбу появлялись морщины, глаза то злобно сверкали, то вдруг в них появлялся какой-то мягкий блеск и они делались влажными. А губы то вдруг становились жесткими, то растягивались в мимолетной улыбке.— Расскажи, расскажи. Марсель, — просила Лилиан, — ведь я же никуда не выезжала из этих мест и ничего не видела.— Знаешь, Лилиан, люди живут везде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68