— Какой талант! И чего ты не выбрал парламент, вместо того чтобы поступать на службу в королевский флот? Давно бы уже разбогател… Да, кстати, а ты?
— Что, я?
— Как ты распорядишься своим будущим, если говорить твоими же словами?
Феликс зевнул, посмаковал из своего стакана, словно кот из миски со сметаной, и широко улыбнулся.
— Стану обрабатывать землю, скорее всего! Варанвиль дожидается меня со дня смерти отца и требует, чтобы им как следует занялись. А еще я хотел бы обзавестись семьей. Увы, мне что-то не попадается достойных девушек, которых мое очарование заставило бы раскладывать белье, заниматься готовкой, перекрашивать стены в старых гостиных и шить себе платья. Или помогать мне в деревенских занятиях…
Гийом рассмеялся, встал и положил руки на плечи друга.
— Совет за совет, и уж если мы заговорили о земледелии, отчего бы тебе не заняться разведением латука? Я тут видел одно милое растение, к тому же богатое, живучее и благородное, которое с радостью пустило бы корни в твой грунт…
— С тобой никогда невозможно говорить серьезно! — проворчал Феликс. — Лучше пойдем спать! Завтра повезу тебя к себе. Ты увидишь, что прежде, чем подарить моему дому хозяйку, надо сперва сделать его похожим на замок…
Глава VI
ОТКРЫТИЕ
Феликс преувеличивал. Жилище его предков и в самом деле было меньше любого замка, но лишь потому, что одно крыло здания, за которым не следили на протяжении нескольких лет, и вовсе обрушилось во время сильной бури. Но даже несмотря на это, замок Варанвиль, сложенный, как и многие резиденции в долине Сэры, из розового гранита, был по-прежнему красив. Увенчанный небольшой восьмиугольной башней, возвышавшейся над сверкающими на солнце остроконечными сланцевыми крышами с зеленым отливом, он, словно старый умудренный сеньор в окружении верных и почтительных вассалов, в течение почти двух веков с достоинством наблюдал за всем, что происходило вокруг. Подсобные постройки обступали его старые сводчатые ворота с треугольным фронтоном.
Небольшой парк сплошь зарос травой, и лишь маленькое пространство, где был огород, содержалось в порядке. Кругом буйствовали розы и другие одичавшие кустарники. Совсем близко заросшая ивами река журчала по камням, скрывавшимся под водой во время сильных дождей.
Гийом был очарован и лишь произнес:
— Прекрасное владение, есть, где развернуться. И чего ради ты рисковал жизнью на Коромандельском побережье?
— Я всегда любил море, к тому же я был в семье младшим. И выбирать пришлось между церковью и Мальтой.
— Что почти то же самое, ведь и там, и здесь живут одной надеждой.
— Не совсем. Благодаря знакомству с магистром ордена господином де Роан-Полдюком, меня приняли в пажеский корпус, но, когда господин де Сюфран стал снаряжать корабль в Индию, я добился разрешения к нему присоединиться. Брат мой умер, едва мы пересекли Гибралтар, а отец — через три месяца после него. Остальное тебе известно. Теперь я остался один и хочу заняться своей землей…
— Если ты по-прежнему отвергаешь дружбу девушки в зеленом, то, может быть, позволишь мне тебе помогать?
— А ты не хотел бы обзавестись своим собственным поместьем?
— Тогда мы могли бы быть соседями? Это многое бы упростило…
— И я был бы так счастлив! Дай мне три-четыре дня, чтобы осмотреться, и потом мы поищем вместе!
Хозяину давно пора было вернуться. За фермой, так же как и за домом, присматривали двое верных слуг, Фелисьен и Мари Гоэль, которым кое-как помогали два молодых лакея. Но путешественники обнаружили сильно простуженного Фелисьена в постели, после того как он в холодную февральскую ночь вытащил из соседнего пруда решившую утопиться дочь деревенского ризничего.
— И о чем он думал! — приговаривала его жена Мари. Бросаться в воду, когда тебе под шестьдесят! И вот вам результат! Посмотрите-ка на этого простофилю, его и в кровати-то не видно: в колпаке, красный как рак и кашляет целыми днями!
Однако беспокойство Мари было куда сильнее, чем казалось, потому что ее нервы вдруг сдали и она разрыдалась в объятиях Феликса:
— Вы ведь спасете его, батюшка, правда? Слава Богу, что вы к нам вернулись. После смерти покойного барона все пошло наперекосяк: дожди льют, ветер такой, что того гляди рога быкам поотрывает, на коров в прошлом году хворь напала, да еще муж дочки нашей лихорадкой заболел… А вы так далеко! Уж и не звали, увидим ли вас когда еще.
— Теперь я здесь и больше не уеду, Мари! Мажешь быть спокойна. А это мой друг, месье Тремэн, который хочет поселиться в наших местах. Не приготовишь ли ты нам ночлег и ужин? Так вкусно пахнет из котелка, но хватит ли там для двух неожиданных гостей?
Она отстранилась от него, смахнула слезы рукавом, поправила съехавший набок чепец и посмотрела на мужчин засиявшими от радости глазами.
— Будьте уверены, все получите! И белоснежные простыни, и лучший сидр, и…
Утопавший в своей перине Фелисьен откашлялся и проворчал:
— Разве так встречают нового хозяина, Мари? Охаешь, плачешь, а про приличия забыла. Ох, покажу я тебе!
Он тотчас слез с тюфяков, сунул большие ноги в тапки и предстал перед ними в ночной рубашке, огромный и крепкий, рядом с маленькой худенькой Мари. Затем он взял ее за руку, и оба отвесили поклон молодому хозяину.
— Добро пожаловать на ваши земли, месье барон, — строго произнес Фелисьен. — Будем счастливы служить вам, как служили вашим покойным родителям… и провалиться мне на этом месте, если завтра я не обойду с вами ваши владения!
— Но, Фелисьен, ты еще не выздоровел!
— Не выздоровел? Клянусь, я не чувствую себя больным! После бутылки доброго вина — а его в погребе пока хватает — вы для меня лучшее лекарство, которое только существует!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110