Она обманывала себя. Если Джон будет сердечен и добр без страстной влюбленности, пережить эти недели будет невыносимо трудно. Джон Катлер – упрям и своеволен. Он может злится сутками. Шеннон скользнула под шерстяное одеяло, свернулась калачиком и уснула. * * * Наступило завтра. Не давая ей возможности оправдаться, Джон быстро свернул лагерь и накормил Шеннон сушеными фруктами и грецкими орехами. По глазам было видно, что лучше его не трогать. Либо он не спал ночь, либо сон только усилил его гнев.Шеннон, напротив, никогда не чувствовала себя такой отдохнувшей, как сегодня. То ли свежий горный воздух, то ли легкий ветерок, дувший от реки, то ли спокойное посапывание Джона слева и Принца справа от нее, убаюкали Шеннон. Она проснулась бодрой, энергичной, полной надежд. Если вчера она с трудом переставляла ноги, то сегодня летела, словно на крыльях. Если вчера она покорно следовала за Джоном, то сегодня нетерпеливо обогнала его. Шеннон любовалась постоянно менявшимся пейзажем. Принц весело бегал вокруг своей новой хозяйки, исчезая в зарослях, потом с лаем выскакивая на тропу.Волкодав дважды предупреждал ее об опасности: не дал упасть в ловушку, замаскированную ветками, и громко залаял, когда Шеннон сорвала крупную красную ягоду.– Ядовитая? – Принц заскулил, и она зарылась лицом в его густой мех, снова и снова шепча ласковые слова.Шеннон впервые видела плотину, построенную бобрами, но обитатели не пожелали показаться ей, как она их не упрашивала. Вниз по течению реки она обнаружила старое каноэ. Прыгнула в него и сразу определила, почему его бросили. Если Джона и позабавило, как она выскочила из каноэ, вымокшая в ледяной воде, он не подал вида. Казалось, он больше не сердился, и Шеннон охватили радость и волнение.Завтракали вяленым мясом и кукурузным хлебом. Шеннон сильно проголодалась и ела с удовольствием, но не забыла поделиться с Принцем своим завтраком. В знак благодарности волкодав принес несчастную беззащитную утку, которой хотел угостить свою хозяйку. Глядя на нее, Джон не смог сдержаться, фыркнул и потрепал собаку по загривку. Он вел себя так, будто Шеннон здесь вовсе не было. Она обиделась и сделала еще раз попытку объясниться с ним.– Джон. Уже утро.– Вижу. – Впервые в этот день он взглянул ей в глаза. – Ничего не надо объяснять. Я знаю, ты не отвечаешь за свои слова. И я не сержусь на тебя.– Ты раздражен?– Нет.– Расстроен?Джон нахмурился.– Пожалуй, – он подошел к мулу поправить сползавший тюк. – Чем быстрее мы доберемся до дома матери, тем лучше все закончится. Идем.– Сначала нам надо поговорить. Я не прошу простить меня или любить меня. Мне нужно все объяснить. Для меня это важно.– Хорошо. Я слушаю.– Когда я видела своего брата Филиппа в последний раз…– У него было предчувствие, – прервал ее Джон. – Ты уже говорила об этом.– Разве? – Шеннон нервно облизала губы. – Он сказал, что боится больше не увидеть меня. Я не приняла его слова всерьез и не попрощалась с ним. Не сказала о том, что он должен знать. Эта мысль не дает мне покоя.– Понимаю, – Джон нетерпеливо потряс головой. – Ты все никак не поймешь: когда речь заходит о таких вещах, Кахнаваки становится таким же ненормальным, как ты. Он верит в предчувствия и видения. Я могу распознать твой бред и считаю его безвредным, но Кахнаваки… – От волнения голос его дрожал. И впервые за последние дни Шеннон захотелось, чтобы к нему вернулась его косматая рыжая борода. Тогда бы она не увидела на его лице недовольства. – Твои слова задели его, Шеннон. Они отравляют ему лучшие часы жизни, отцовство. И… возможный успех в переговорах с сенеками.– Придет день, и ты все поймешь. Ты будешь благодарен за то, что попрощался с ним.– Шеннон!Голос Джона был резок. Шеннон вздрогнула и замолчала. В глубине души она знала, что Джон никогда не будет ей благодарен. Наступит день, когда он будет в ярости и возненавидит ее, осознав, что дав ему возможность проститься, она лишила его возможности сражаться за спасение своего народа… своего брата… своего друга.Лай Принца предупреждал, что Джон Катлер ушел вперед. Шеннон пробудилась от самообмана. Вернуть веселое настроение этого утра уже не удастся. И она потащилась за Джоном, ожидая в ближайшем будущем жаркое из кролика. Ей больше нечего сказать или сделать, чтобы вернуть его любовь.Принц радостно прыгал вокруг нее, приглашал продолжить утреннюю прогулку. Шеннон была благодарна ему: он спасает ее от отчаяния. Собака становилась ей все ближе из-за отчуждения Джона. Жаркое майское солнце высушило волосы Шеннон и отогрело душу. Она присела на ствол упавшего дерева и задумалась, отыскивая слова, которые смягчили бы сердце возлюбленного.Пришла мысль о сексе. Шеннон посчитала ее бесстыдной и отказалась от нее. Но она упорно возвращалась и, в конце концов, Шеннон признала ее довольно разумной и привлекательной. Если рассуждать здраво, это – самое простое, безобидное и бескорыстное средство… К тому же, Джон выглядит таким несчастным…Отдаляться от него не имеет смысла. Она рискует своим планом спасения его жизни. Ведь если Джон совсем освободится от ее чар, он может оставить ее у своей матери – или, а это еще ужаснее, в психиатрической больнице – и вернуться к своему брату как раз в разгар кровавой битвы.Джон был соблазнителен даже в гневе. Проведенные вместе дни и ночи позволили им узнать друг друга. Даже мимолетная улыбка или взгляд пробуждали чувственность, вызывали желание. Джон говорил – и словами, и своими поступками – что ему хорошо в ее объятиях, что никогда в жизни он не встречал никого желаннее и прекраснее. И сейчас Шеннон воспользуется своей властью над ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93