Дочь Барбоу не стала давать против него показания, особенно после того, как ее младшая сестра отстрелила Джордану руку, чуть не убив родного папашу.– Я слышал, что она стреляла в вас.– Да, верно, – сказал Тревис с усмешкой.Уэлби поскреб свою светло-русую голову.– И все же мне кажется, он не должен разгуливать на свободе.– Он не на свободе. У него своя тюрьма, в которой он будет мучиться до конца дней. Он лишился правой руки, лишился доброго имени. Главное то, что местной банды куклуксклановцев больше не существует, я в этом уверен.Тревис опять вернулся к своему пистолету, и несколько мгновений они сидели молча. Наконец Уэлби сделал попытку возобновить разговор:– Я слышал, у вас в Неваде большой серебряный рудник. Вы хотите снять значок шерифа? Мне казалось, человек с вашей репутацией никогда не сможет уйти с этой работы.Тревис не ответил.Уэлби подался вперед, глаза его блестели от волнения.– Будь я постарше и имей такой опыт, как у вас, меня наверняка послали бы в какую-нибудь горячую точку. Здесь мне будет чертовски скучно. В этих краях вы уже навели полный порядок. Вот если бы меня послали в Калифорнию! – продолжал он. – Там сейчас такое творится! «Желтая угроза» и все такое…Тревис оторвался от пистолета и взглянул на Уэлби.– Вы о чем? – тихо спросил он.Уэлби усмехнулся, радуясь, что ему наконец-то удалось заинтересовать знаменитого Тревиса Колтрейна.– Китайцы, – охотно объяснил он, – вы же знаете, сколько их понаехало. Они работают задешево. Строительство железных дорог на Западе привлекло в страну целый отряд иностранных рабочих, но сейчас их стало чересчур много. Они забирают работу у белых, и белые обвиняют работодателей в том, что они ввозят в страну кули, Кули – так назывались низкооплачиваемые неквалифицированные рабочие, нанятые по контракту в страны Америки и Южной Африки (китайцы, индийцы, малайцы, негры).

чтобы меньше платить за работу. Это порождает разного рода жестокости, – продолжал Уэлби, – как-то ночью толпа повесила двадцать три китайца.Тревис вздохнул, в последний раз прошелся тряпочкой по своему пистолету и убрал его в кобуру.– И когда только люди перестанут враждовать друг с другом? – задумчиво проговорил он. – Не негры, так китайцы! Господи, будет ли этому конец? – Он откинулся в кресле и сложил руки за головой. – Нет, Эббот, я не поеду в Калифорнию на поиски приключений. Я хочу спокойствия. Может быть, я его не найду, но хотя бы попытаюсь.На лице Уэлби появилось сочувственное выражение, он понизил голос:– Я слышал, вам здорово досталось, шериф. Надеюсь, вы сумеете обрести счастье.Тревис криво усмехнулся.– Я не говорил, что ищу счастья, только немного спокойствия.В этот момент дверь распахнулась, и в кабинет, широко улыбаясь, вошел Мунроу.– Добрый день, шериф, – сказал он, протягивая руку. – Как же без вас будет плохо! Мы, негры, никак не можем привыкнуть к мысли о том, что вы уезжаете.– Что ж, привыкайте быстрее, – сказал Тревис, – я уезжаю завтра. Это ваш новый шериф, Уэлби Эббот. – Он обернулся к Уэлби: – Это Мунроу. Если вам когда-нибудь понадобится помощь в работе, позовите его. Он хороший парень.Они обменялись рукопожатием, и Тревис спросил:– Зачем ты приехал в город? Ведь ты теперь при деле. Барбоу в знак раскаяния дал тебе хорошо оплачиваемую работу.Мунроу усмехнулся и закивал головой:– Да, у меня сейчас хорошая работа. Барбоу даже разрешил нам с папой жить в его доме. А приехал я по его поручению. Он узнал, что в город прибыл новый шериф, и хочет поговорить с вами до вашего отъезда. Он приглашает вас сегодня вечером к нему на обед.Тревис хотел отказаться, но Мунроу поспешил добавить:– Мисси Элейн тоже хочет с вами поговорить. Она сказала, что, если вы не приедете, она приедет сама. Сейчас она ждет моего возвращения. Если я скажу ей, что вы отказались, она заставит меня везти ее сюда.Тревис задумался. Он не разговаривал с Элейн с той самой ночи, когда она ранила своего отца. На судебных заседаниях ее не было. Мэрили тоже не ходила на суд, но Тревис сам приезжал к ней. Она держалась с холодной отчужденностью, и он решил больше не встречаться с ней перед отъездом из Кентукки.– Зачем я им нужен, Мунроу?Мунроу с улыбкой развел руками:– Я не знаю. Там теперь все по-другому, шериф. Господин Барбоу сильно переменился. Он покаялся в грехах. Вы не знали? Как-то ночью в дом приходил священник… по крайней мере так мне сказала Роза. Так вот, приходил священник и молился вместе с господином Барбоу. Господин Барбоу вверил свою жизнь Господу. Роза говорит, он стал совсем другим человеком, хорошим человеком. По ночам она часто слышит, как он плачет у себя в кабинете. И мисси Элейн… – Он сделал глубокий вдох и продолжил: – Роза говорит, она изменилась. Понимаете, она тоже повинилась перед Богом. Она жестоко раскаивается в том, что отстрелила руку отцу, и, по словам Розы, еще больше раскаивается в том, что хотела вас убить.Тревис невольно посмотрел на Уэлби.Мунроу увидел, с каким видом они переглянулись, и улыбка его померкла.– Не надо надо мной смеяться! Я знаю, что говорю. Мне сказала Роза, а Роза знает все, что происходит в доме. Приезжайте туда вечером и сами увидите, что все изменились, – сказал он с достоинством. – Ну же, решайте. – Мунроу начал нетерпеливо притопывать ногой. – Роза ужасно хочет вас видеть, и Уиллис тоже. У вас здесь много друзей, шериф, и будет нехорошо, если вы уедете, не попрощавшись с ними. Неужели вам трудно просто приехать и пообедать с господином Барбоу? – Он замолчал и посмотрел на Тревиса пронизывающим взглядом. – Да, он грешен, – произнес он тихо, многозначительно, – но если сам всемогущий Господь простил его, то и вы не можете не простить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135