— Его глубокий голос звучал убедительно, но Ребекке трудно было поверить в его слова.
Спасибо, что мисс Смит прервала их беседу, сказав вполголоса:
— Если вы поможете убрать со стола, оставшийся день я с ребятами проведу у моря.
Бенедикт отстранение огляделся вокруг, как будто только вспомнил, что они не одни, едва слышно выругался и снова уставился на Ребекку.
— Мы непременно все обговорим. — Голос его прозвучал для ее ушей чуть ли не угрожающе; не дождавшись ответа, он встал и со свойственным ему при желании шармом распрощался, выражая сожаление — дела есть дела. Бросив пронзительный взгляд на Ребекку, он добавил:
— Мисс Смит уже поставила меня в известность, что мы отправляемся завтра в девять утра. До встречи.
— Хорошо, до свидания, — процедила она сквозь зубы, донельзя раздраженная тем, что вынуждена соглашаться, но выбора не было.
Оставшийся день Ребекка беглым взглядом присматривала за учениками, снова и снова возвращаясь мыслями к последним происшествиям и к очередному вторжению Бенедикта Максвелла в ее жизнь.
Могла ли она как-то по-иному распорядиться событиями? — задавала она себе в сотый раз тот же вопрос. Нет, конечно, не могла. Своим неотразимым обаянием он околдовал мисс Смит, а она все-таки старший педагог. Своевольничать Ребекке не пристало. Бесцеремонно отшить либо попытаться надавить на него, чтобы он вошел в ее положение? Бесполезно. Бенедикт, возможно, воспримет это как вызов и станет еще более настойчивым или, хуже того, что-то заподозрит. Пытливый Бенедикт ей совсем ни к чему. Да, она поступила правильно. Перетерпит несколько тяжелых дней, зато потом, в Лондоне, будет в безопасности.
После обеда она позвонила Джошу и Джоан в Корбридж и после разговора с Даниэлем почувствовала себя почти что счастливой. Он играет со своей подружкой Эми и совсем, как ей показалось, не скучает по маме. Затем она немного прогулялась. Появление Бенедикта взволновало ее больше, чем можно было предположить. Даниэль очень похож на своего отца; лишь сегодня она поняла, как они похожи, и эта мысль ее встревожила…
Сидя на переднем месте в автобусе, она поглядывала на водителя. Бенедикт выглядел подтянутым, жизнерадостным, его суровые черты казались умиротворенными. За темными очками она не могла видеть выражения его глаз, но по мягкому изгибу губ можно было судить, что он доволен жизнью.
Ребекка чувствовала облегчение оттого, что теперь у нее есть замена, но не признавалась себе в этом. Хотя сидеть все время за рулем — дело тяжелое.
— Отчего такая мина, Ребекка? — спросил он неожиданно. — Или так уж неприятно находиться в моем обществе?
Ее полные губы тронула улыбка:
— Нет, нисколько; наоборот, я как раз подумала, что нам повезло. Я люблю водить машину, но иногда хочется передохнуть, — откровенно призналась она.
— Жаль, конечно, что мисс Смит поранила руку, но ее невезение обернулось для меня удачей. — Он вновь переключился на дорогу и недовольно добавил:
— Хотя трудно говорить об удаче, сидя за рулем такой колымаги. Ума не приложу, как ты умудрилась добраться на этой развалине из Англии.
— Машина прекрасная, хотя и немного подержанная. Главное — бережное обращение, — почти виновато ответила Ребекка.
Он двусмысленно ухмыльнулся:
— Что я и делаю.
Она отвернулась к окну. Его до боли знакомая ухмылка почему-то не разозлила ее; если так пойдет и дальше, то можно в два счета поддаться его обаянию, а эта дорога ведет в ад, она за это уже дорого заплатила. Я теперь зрелая женщина, сказала она себе, и не повторю роковую ошибку.
Когда они стали приближаться к месту, Бенедикт пустился в рассказ о секретах производства коньяка. Вдоль дороги виднелись виноградники и реклама, зазывающая отведать вина, используемые при изготовлении коньяка. Бренди, который гонят во всем мире, не имеет права называться коньяком, объяснял их новоиспеченный гид.
К тому времени, когда они наконец въехали в центр города, дети были уже всерьез заинтригованы, хотя вначале отнеслись к этой экскурсии без особого интереса. Ребекка должна была признать, что Бенедикт сумел зажечь их воображение; прежде такого таланта она у него не замечала.
— Что ты так странно смотришь, Ребекка? — спросил он, помогая ей выйти из автобуса.
— Я не знала, что ты умеешь разговаривать с детьми, — ответила она.
Не отпуская ее руки, он сказал:
— Я люблю детей и надеюсь когда-нибудь обзавестись собственными. — Насмешливая улыбка играла на его красивом лице, когда он снял темные очки и, наклонившись к ней, добавил:
— Как ты, Ребекка, отнесешься к такому делу?
У нее перехватило дыхание; залившись краской, она отдернула руку.
— Отрицательно, — сухо проговорила она и, отвернувшись, стала призывать ребят к порядку.
— Я поражен — женщина с твоим опытом! Почему? — не унимался он, пытаясь заглянуть ей в лицо, которое она усиленно от него отворачивала.
— Ребята, пошли, — сказала она, не удостаивая его ответом.
Бенедикту ничего не оставалось, как двинуться следом, и Ребекка вздохнула с облегчением. Надо быть осторожнее, она ведь чуть не выдала себя.
Винодельческий завод произвел на всех потрясающее впечатление. Но вначале они объехали весь город, не забыв посетить музей крепких напитков, где хранились образцы, относящиеся даже к средним векам. Затем сели на пассажирский катер и переправились через реку, где находились погреба, а в них — миллионы литров хереса в бочонках, которые стояли рядами как свидетели веков, поскольку каждый ряд относился к урожаю одного года.
— О Боже, Бенедикт, эти ароматы одурманят всю мою компанию! — воскликнула Ребекка, когда молодой экскурсовод усадил их в темном помещении склада, чтобы показать фильм.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51