ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Конечно, тяжело отдавать работе целые дни за исключением нескольких часов сна. Я тоже не могу сказать, что обожаю финансовое дело — не мечтала работать в банке, — но это не так уж плохо.
Родители Пенелопы пытались пропихнуть дочку в «Вог» или «Харрисон и Шрифтман» в качестве заключительного этапа обучения на степень «миссис», но в конце концов уступили настояниям Пенелопы, пожелавшей присоединиться к большинству выпускников нашего курса и стать частью корпоративной Америки. Безусловно, мужа можно найти и работая в финансовой сфере, если четко видеть приоритеты, не проявлять чрезмерного честолюбия и уволиться сразу после свадьбы. Правду сказать, хотя Пенелопа и сетовала на нудные обязанности, мне всегда казалось, что в душе ей нравится работа в банке.
Подруга протянула пятидолларовую купюру за две тарелки с неопределимым «кебабом», и взгляды окружающих словно прилипли к ее изящным пальцам. Даже я вынуждена была признать — кольцо роскошное.
Я похвалила подарок ее жениха, и Пенелопа просияла. Трудно ходить расстроенной из-за помолвки, я понимаю. После обручения Эвери заметно подтянулся, войдя в роль заботливого жениха, который обязательно сделает счастливой свою избранницу, три вечера подряд заезжал за Пенелопой на работу и даже приносил ей завтрак в постель. Но главное, Эвери на целых семьдесят два часа завязал с посещением ночных клубов — своим любимым занятием. Пенелопа не возражала, что Эвери проводит нечеловечески много времени в кабаках, развалившись на диванах или танцуя на них, но сама не желала становиться частью этой жизни.
По вечерам Эвери развлекался в компании приятелей из консалтинговой фирмы, а мы с Пенелопой и Майклом, когда у того выдавалась свободная минута, располагались в «Черной двери» — уникально грязной и дешевой забегаловке, потягивая пиво и размышляя, почему людям не сидится на месте. Но после обручения кто-то надоумил Эвери, что если оставлять подружку одну шесть вечеров в неделю еще туда-сюда, то обращение с невестой должно быть совсем другим… Новоиспеченный жених предпринял отчаянную попытку почти завязать. Я знала, что долго он не продержится.
Мы проскользнули в офис под презрительным взглядом законопослушного чистильщика обуви, которому также было запрещено отлучаться на случай, если сотрудникам «Ю-Би-Эс» между часом и двумя дня срочно потребуется поплевать и отполировать до блеска пару дырчатых сандалий. Прокравшись ко мне в закуток, Пенелопа присела на стул для посетителей, хотя мне еще предстояло дорасти до приема визитеров.
— Мы назначили дату, — шепотом сообщила подруга, наклонившись к ароматной тарелке, кое-как пристроенной на коленях.
— Да что ты? И когда же?
— Ровно через год, начиная со следующей недели. Десятого августа, на Винограднике Марты, потому что там все началось. Мы помолвлены всего неделю, а матери уже озверели. Не представляю, как с ними выдержать.
Семьи Эвери и Пенелопы вместе проводили отпуск, едва их детки начали ходить, болтаясь по Винограднику Марты летом (замечу, вместе с семейкой моего закоренелого БАПа — белого англосаксонца-протестанта, — экс-бойфренда Кэмерона). Остался ворох фотографий, где все они запечатлены с броскими пляжными сумками с монограммой «ЛЛ Бин» и в шлепанцах «Стаббс и Вуттен» или на лыжах в Адирондакских горах, куда наведывались каждую зиму. Пенелопа уезжала в Найтингейл, а Эвери проводил время в Колледжиате, и оба, подчиняясь мамашам — любительницам бомонда, тратили свои детские годы на разнообразные благотворительные вечера, празднества и воскресные матчи поло.
Эвери с удовольствием принимал участие в любом молодежном комитете любой организации, проводя вне дома шесть вечеров в неделю и пользуясь неограниченным кредитом родителей. Из него получился типичный нью-йоркец, который знает всех и вся.
К немалому огорчению родителей, Пенелопа не проявляла интереса к светским мероприятиям, часто отказывалась от заманчивых предложений, предпочитая проводить время в компании мятущихся артистических натур, живущих на стипендию. Ее мать получила бы нервный срыв, узнай о причастности подобных тинейджеров к жизни дочурки. Между Пенелопой и Эвери не было даже дружбы, не говоря о романтических отношениях, пока Эвери не закончил школу на год раньше Пенелопы и не уехал в Эмори.
Если верить Пенелопе, давно скрывавшей тайную, болезненную страсть к Эвери, в школе он был одним из самых популярных парней: красавец атлет, прекрасно игравший в соккер, получавший нормальные оценки и достаточно сексапильный, чтобы ему сходила с рук глубочайшая неподдельная надменность.
Насколько я могу судить, Пенелопа всегда старалась не высовываться, как все девочки необычной красоты в том возрасте, когда имеют значение лишь светлые волосы и большие сиськи, тратя много времени на получение хороших оценок и изо всех сил стараясь остаться незамеченной. Какое-то время это ей удавалось, но вот Эвери приехал на первые рождественские каникулы, оглядел всех наличных горячих цыпочек в окрестностях дома, который делили их семьи на Винограднике, и вдруг увидел, что Пенелопа — высокая, грациозная красавица, заметил изящные, как у лани, ноги, прямые, как струны, черные волосы и длинные ресницы, обрамляющие огромные карие глаза.
И она поступила неправильно, по мнению любой девушки, — с точки зрения репутации, самооценки и стратегии, направленной на то, чтобы парень позвонил на следующий день: Пенелопа переспала с Эвери буквально через несколько минут после того, как он потянулся впервые ее поцеловать.
«Я ничего не смогла с собой поделать, — в тысячный раз повторяла подруга, пересказывая эту историю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127
Родители Пенелопы пытались пропихнуть дочку в «Вог» или «Харрисон и Шрифтман» в качестве заключительного этапа обучения на степень «миссис», но в конце концов уступили настояниям Пенелопы, пожелавшей присоединиться к большинству выпускников нашего курса и стать частью корпоративной Америки. Безусловно, мужа можно найти и работая в финансовой сфере, если четко видеть приоритеты, не проявлять чрезмерного честолюбия и уволиться сразу после свадьбы. Правду сказать, хотя Пенелопа и сетовала на нудные обязанности, мне всегда казалось, что в душе ей нравится работа в банке.
Подруга протянула пятидолларовую купюру за две тарелки с неопределимым «кебабом», и взгляды окружающих словно прилипли к ее изящным пальцам. Даже я вынуждена была признать — кольцо роскошное.
Я похвалила подарок ее жениха, и Пенелопа просияла. Трудно ходить расстроенной из-за помолвки, я понимаю. После обручения Эвери заметно подтянулся, войдя в роль заботливого жениха, который обязательно сделает счастливой свою избранницу, три вечера подряд заезжал за Пенелопой на работу и даже приносил ей завтрак в постель. Но главное, Эвери на целых семьдесят два часа завязал с посещением ночных клубов — своим любимым занятием. Пенелопа не возражала, что Эвери проводит нечеловечески много времени в кабаках, развалившись на диванах или танцуя на них, но сама не желала становиться частью этой жизни.
По вечерам Эвери развлекался в компании приятелей из консалтинговой фирмы, а мы с Пенелопой и Майклом, когда у того выдавалась свободная минута, располагались в «Черной двери» — уникально грязной и дешевой забегаловке, потягивая пиво и размышляя, почему людям не сидится на месте. Но после обручения кто-то надоумил Эвери, что если оставлять подружку одну шесть вечеров в неделю еще туда-сюда, то обращение с невестой должно быть совсем другим… Новоиспеченный жених предпринял отчаянную попытку почти завязать. Я знала, что долго он не продержится.
Мы проскользнули в офис под презрительным взглядом законопослушного чистильщика обуви, которому также было запрещено отлучаться на случай, если сотрудникам «Ю-Би-Эс» между часом и двумя дня срочно потребуется поплевать и отполировать до блеска пару дырчатых сандалий. Прокравшись ко мне в закуток, Пенелопа присела на стул для посетителей, хотя мне еще предстояло дорасти до приема визитеров.
— Мы назначили дату, — шепотом сообщила подруга, наклонившись к ароматной тарелке, кое-как пристроенной на коленях.
— Да что ты? И когда же?
— Ровно через год, начиная со следующей недели. Десятого августа, на Винограднике Марты, потому что там все началось. Мы помолвлены всего неделю, а матери уже озверели. Не представляю, как с ними выдержать.
Семьи Эвери и Пенелопы вместе проводили отпуск, едва их детки начали ходить, болтаясь по Винограднику Марты летом (замечу, вместе с семейкой моего закоренелого БАПа — белого англосаксонца-протестанта, — экс-бойфренда Кэмерона). Остался ворох фотографий, где все они запечатлены с броскими пляжными сумками с монограммой «ЛЛ Бин» и в шлепанцах «Стаббс и Вуттен» или на лыжах в Адирондакских горах, куда наведывались каждую зиму. Пенелопа уезжала в Найтингейл, а Эвери проводил время в Колледжиате, и оба, подчиняясь мамашам — любительницам бомонда, тратили свои детские годы на разнообразные благотворительные вечера, празднества и воскресные матчи поло.
Эвери с удовольствием принимал участие в любом молодежном комитете любой организации, проводя вне дома шесть вечеров в неделю и пользуясь неограниченным кредитом родителей. Из него получился типичный нью-йоркец, который знает всех и вся.
К немалому огорчению родителей, Пенелопа не проявляла интереса к светским мероприятиям, часто отказывалась от заманчивых предложений, предпочитая проводить время в компании мятущихся артистических натур, живущих на стипендию. Ее мать получила бы нервный срыв, узнай о причастности подобных тинейджеров к жизни дочурки. Между Пенелопой и Эвери не было даже дружбы, не говоря о романтических отношениях, пока Эвери не закончил школу на год раньше Пенелопы и не уехал в Эмори.
Если верить Пенелопе, давно скрывавшей тайную, болезненную страсть к Эвери, в школе он был одним из самых популярных парней: красавец атлет, прекрасно игравший в соккер, получавший нормальные оценки и достаточно сексапильный, чтобы ему сходила с рук глубочайшая неподдельная надменность.
Насколько я могу судить, Пенелопа всегда старалась не высовываться, как все девочки необычной красоты в том возрасте, когда имеют значение лишь светлые волосы и большие сиськи, тратя много времени на получение хороших оценок и изо всех сил стараясь остаться незамеченной. Какое-то время это ей удавалось, но вот Эвери приехал на первые рождественские каникулы, оглядел всех наличных горячих цыпочек в окрестностях дома, который делили их семьи на Винограднике, и вдруг увидел, что Пенелопа — высокая, грациозная красавица, заметил изящные, как у лани, ноги, прямые, как струны, черные волосы и длинные ресницы, обрамляющие огромные карие глаза.
И она поступила неправильно, по мнению любой девушки, — с точки зрения репутации, самооценки и стратегии, направленной на то, чтобы парень позвонил на следующий день: Пенелопа переспала с Эвери буквально через несколько минут после того, как он потянулся впервые ее поцеловать.
«Я ничего не смогла с собой поделать, — в тысячный раз повторяла подруга, пересказывая эту историю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127