и еще помнил, как страстно она когда-то любила его, когда он вернулся вечером после ужина в обществе Пейдж.
Было два часа ночи. Кассандра сидела в гостиной на покрытом ковром полу перед огромным телевизионным экраном, скрестив босые ноги. Ее купальный халат был выношен до прозрачности, а волосы походили на спутанный клубок лунных лучей.
Лицо ее было задумчивым, и его асимметричность выделялась больше, чем обычно. Только теперь, когда она не пыталась держать себя в руках, Чейз в полной мере осознал, насколько серьезно было ее увечье. Каждую минуту своей жизни, когда Кассандра бодрствовала, ей приходилось держать себя в руках, чтобы дефект лица был как можно менее заметен.
Она не предполагала, что за ней наблюдают, и все ее внимание было направлено на экран. Тонкие, изящные пальцы с силой сжимали пульт дистанционного управления.
Разглядев наконец, что так увлекло Кассандру, Чейз на мгновение испытал нечто подобное шоку…
До сих пор ему не доводилось видеть эту пленку, но у него сохранились впечатления о роскошном празднике, на котором он присутствовал, и одного взгляда на экран было достаточно, чтобы вспомнить, когда и где это происходило. Праздновали день рождения Френсис – ей исполнилось сорок два года. Виктор только что преподнес жене алмазное колье, и теперь именинница выглядела просто ослепительно.
Кассандра, приникнув к экрану, походила сейчас на лозу, с помощью которой в пустыне ищут воду. Было очевидно, что, хотя она смотрит эту пленку не впервые, ее переполняет нетерпение увидеть все это снова.
«– А теперь мои подарки, – обратилась Френсис Тесье к гостям. – Я хочу, чтобы Чейз и Хоуп оценили их, получили от них радость. Чейз и теперь может радоваться своему подарку, потому что он уже управляет его любимыми виноградниками и винодельней: еще немного, и он станет их полновластным владельцем. Хоуп получит подарок несколько позже, когда ей исполнится тридцать, то есть через четырнадцать лет. Этот срок, малышка, кажется тебе вечностью, но время идет слишком быстро! Невозможно поверить, что тебе уже шестнадцать. Прекрасный возраст. Я так ясно, так отчетливо припоминаю день, когда ты родилась».
Камера задержалась на лице Френсис, показывая его крупным планом. Красота Френсис была неподвластна возрасту – ей можно было дать и шестнадцать лет. Судя по всему, такой ей суждено было остаться на всю жизнь.
«– Следующие четырнадцать лет будут очень важны в твоей жизни, дорогая. Это шанс узнать себя, а то, что ты еще не будешь иметь права располагать своим состоянием, явится только благом, потому что избавит тебя от опасности стать жертвой охотников за приданым. Зная тебя, я могу сказать, что ты не станешь считать часы и дни до момента, когда сможешь вступить во владение своим состоянием. Деньги никогда не будут для тебя главным, и, несмотря на их ценность и на мой дар, ты останешься такой, какой мы видим тебя сейчас. – Френсис улыбнулась. – Итак, покончим с предисловиями. В день тридцатилетия моя дочь получит каждый заработанный мною пенни, все, что принес мне литературный труд. Ей будет принадлежать доход от моих книг, поставленных по ним фильмов, видеокассет и всех остальных моих произведений».
Видеофильм был сделан профессионально – камера выхватывала лица присутствующих в зале, микрофоны, ораторов, умолкших, пока говорила Френсис; запечатлены были и изумленное бормотание гостей, их шушуканье, перешептывание, блеск драгоценностей, роскошь нарядов, открытые платья, смокинги. Речь шла о миллионах. Миллионах!
Наконец камера отыскала наследницу. Хоуп стояла рядом с Чейзом, защищенная и одновременно освещенная исходившей от него силой. Ей удалось заставить себя улыбнуться, и по всему бальному залу прокатились рукоплескания. Щеки Хоуп залил огненный румянец.
Теперь ей следовало пробиться сквозь толпу гостей, сквозь море шелков и атласа и пасть в тщательно отрепетированные объятия Френсис. Однако Хоуп посчастливилось избежать этого не слишком приятного путешествия, потому что, как выяснилось, Френсис еще не закончила.
«– Я хочу сказать еще о подарке для Чейза, и многие из присутствующих здесь матерей меня поймут – это называется жаждой продолжения рода. Я хочу иметь внуков. Не волнуйся, Чейз, все обстоит не так уж плохо. Я знаю, что дети не входят в твои ближайшие планы и, возможно, даже в отдаленные. Твоя жизнь и так заполнена, и ты ею удовлетворен. Виноградники – твое детище, и все свое время и силы ты посвящаешь заботе о них. Тем не менее мне не кажется слишком глупым или слишком поспешным оставить внуку, может быть, внукам Тесье в дар Черную Гору. Вот мой подарок, Чейз.
Френсис сделала выразительную паузу, чтобы дать возможность потрясенным гостям пошуршать шелками, обменяться ахами и охами.
Вскоре голос Френсис снова зазвучал над толпой гостей:
– Черная Гора была подарком мне от гран-пера в день моей свадьбы. И будет моим подарком сыну в день его свадьбы. Главное в этой горе – вулканический пепел. Его залежи прямо под обсидиановой оболочкой только и ждут того часа, когда здесь разобьют виноградники.
Тонкие, изящные пальцы Френсис ласкали колье, обвивавшее ее шею.
– Таково мое условие, Чейз. Мне нужна невестка, твоя жена. И пусть ваш брак будет основан на настоящей, искренней любви. Именно этого хотел гран-пер и хочу я.
Френсис улыбнулась.
– Пока ты будешь управлять имением, пока ты будешь отдавать ему всю свою любовь и заботу, я тоже кое-что сделаю. Близкий друг моего близкого друга Сибил – Гэвин построит для нас винодельню и шале; нет, пожалуй, это будет настоящий замок на горе в стиле модерн, дань вкусам и заслугам дома Тесье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85