Или, может быть, до вас не дошел смысл моих слов?— Мальчик, чего-чего, а уж объяснения смысла твоих слов я никогда требовать не буду, — сказал Афтенбай. — Я спросил, знаешь ли ты, что делать, заведомо понимая, что ты не знаешь, но намереваешься узнать. Просто я хотел подчеркнуть, как важно, чтобы ты просмотрел материалы не ради простого любопытства. Или, может быть, я говорю недостаточно понятно для тебя?— Афтенбай, — сказал Тони, — вы добились только одного — вывели меня из себя. Спасибо вам. Как раз этого не хватало, чтобы подстегнуть мою флегматичную натуру и заставить действовать более адекватно сложившимся обстоятельствам.— Удачи тебе, мальчуган, — пожелал Афтенбай. — Иди и вступи в контакт с этими чужаками. Помни, что мы на тебя надеемся. И постарайся поменьше выходить из себя.— Постараюсь, — пообещал Тони. — В конце концов самое страшное, что они могут сделать, — это стереть с лица планеты всю нашу цивилизацию. Но если следовать древней и общепринятой доктрине о вечном перевоплощении всего сущего, то это не такая уж большая беда, ведь правда?— Пожалуй, — согласился Афтенбай. — Надо отдать должное широте и беспристрастности твоей точки зрения. Но несмотря на это, постарайся, пожалуйста, чтобы наша цивилизация протянула хотя бы еще немного, ладно? А теперь приступай.Прошло не больше часа после приземления. Анна с Бродским сидели за легким обедом из курятины с карри, когда раздался стук в крышку люка корабельного шлюза.— Кто бы это мог быть? — спросил Бродский.Анна оторвала взгляд от лежащей перед ней на столе инструкции под названием «Первичные контакты с обитателями других планет».— Нетрудно догадаться, — ответила она. — Это разумный обитатель данной планеты.— С чего ты взяла, что он разумный?— Чтобы знать, что нужно стучать, надо иметь мозги. Самая умная земная собака не умеет этого делать. Она просто, лает. Даже наших ближайших родственников, человекообразных приматов нельзя научить стучать перед тем, как войти.Бродскому хотелось бы знать, откуда ей это было известно. Вероятно, какая-нибудь большая обезьяна, дрессированная, но не слишком, как-то раз вошла к ней без стука. Он, вообще, многого не знал об Анне.— Почему бы не взглянуть, собственно говоря, — сказал Бродский, широко распахивая дверь шлюза.Вошел маленький толстый подросток.— Привет, — сказал он. — Вы, должно быть, с другой планеты?— Да, конечно, — ответил Бродский. — А ты, должно быть, из хазар?— Мы больше не зовем себя так, — сказал мальчик, — мы называем себя элероями. Добро пожаловать на нашу скромную планету.— А откуда ты знаешь английский?— Я телепат, — объяснил мальчик. — Меня зовут Тони. Я — Посредник.Бродский встал, взглянул на Тони и покачал головой:— А не слишком ли ты юн для Посредника?— Вовсе нет. У нас, элероев, степень ответственности определяется умом и скоростью восприятия, а не возрастом.— Это не лишено смысла, — заметил Бродский. — Меня зовут Бродский, а это Анна.Анна пожала Посреднику руку и сказала:— Наличие общего языка сильно упрощает дело. Мы хотим узнать все о вашей цивилизации. И рассказать о своей.— Разумеется, ведь это обычная практика, — подтвердил Тони.— Кроме того, мы желаем осмотреть планету, — прибавил Бродский. — Посетить ваши города, послушать музыку и все такое.— Конечно. Все гости обычно хотят того же, — сказал Тони. — Пойдемте, я отведу вас в Дунгрул.— С удовольствием, — сказала Анна. — А мы найдем там вашего лидера — президента, генерального секретаря или кто он у вас?— Собственно говоря, он довольно занятой человек, — ответил Тони. — Я уполномочен представлять его.— Мы должны встретиться с ним до нашего отлета, — заявила Анна, и тон ее не оставлял сомнений в том, что так или иначе это будет выполнено — коли возможно, так мирным путем, а нет, так любым другим.О вторжениях чужаков элерои знали все. Они пережили такое великое множество вторжений, что каждый раз во время очередной высадки представителей других планет, элерои только пожимали плечами и говорили:— Ну вот, снова эти чужаки хотят втянуть нас в свои суетные делишки.Хорошо еще, если чужеземцы прилетали с визитом вежливости. Их любопытство было понятным, хотя и несколько утомительным. Обычно, не встретив сочувствия местного населения, они просто улетали обратно. Впрочем, никто не отказывался поддержать с ними беседу, попозировать перед камерой и на прощание помахать рукой.Гораздо хуже, если такие гости натыкались на развалины, поражавшие их воображение. Большинство визитеров просто помешались на древних руинах.Элерои, ясное дело, позаботились о том, чтобы спрятать свои памятники старины под купола и перекрытия. Но несмотря на все ухищрения, некоторые особенно настойчивые пришельцы нет-нет да и отыскивали спрятанное.Столь же часто, как визитам вежливости, даже, пожалуй, еще чаще элерои подвергались процедуре получения подарков от доброхотов. В принципе, у них не было предубеждения против подобных подношений. Дарителям дарение доставляло удовольствие и вреда никому не приносило. Но все дары так или иначе оседали на тщательно замаскированных складах, поскольку самим элероям были ни к чему.Некоторые исследователи посещали Хазару с целью изучения элеройской культуры. Они отличались добросовестностью, честностью, эрудицией, но были опасны, поскольку часто задерживались на долгие годы, приставали ко всем с занудными вопросами и привозили с собой многочисленный персонал. Элерои пытались остудить их исследовательский пыл, демонстрируя произведения искусства, на которые не польстился бы даже индеец из Матагальпы с продетой сквозь нос костью, и выдавая этих чудовищных уродцев за высшие достижения своей культуры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108