«На следующий год, любовь моя. На следующий год».— Да, — прошептала она. — Я буду там. Я обещаю. Император и его народ На утро после празднования дня рождения император Фотий пробрался в часть дворца, отведенную под комнаты слуг.Длинный, трудный путь.Мрачное настроение девятилетнего мальчика частично объяснялось простой усталостью. Празднование дня рождения было напряженным, несчастливым и изматывающим. Собралась огромная толпа, ему представляли сенаторов, императрица-регентша как и всегда поглядывала на него критически и делала критические замечания. Фотий получил такое же наслаждение, какое получает овца, когда ее стригут. А то и ведут на заклание.Однако в основном черные мысли и отвратительное настроение объяснялись Новостью.Вчера вечером как раз перед началом мероприятия Феодора сказала ему об Этом. Точно так же, как по представлениям Фотия фермер разговаривает со своим поросенком.— Отлично! Разве ты у меня не самый толстенький? — говорит фермер. Суть произнесенной Феодорой Новости была точно такой же.Добравшись до места назначения, Фотий постучал в дверь. Это была единственная дверь, в которую когда-либо стучал римский император. Все остальные открывали по его приказу.Дверь, ведущая в скромные апартаменты в части дворца, отведенной слугам, открылась. В дверном проеме стояла молодая женщина. Она была довольно красива, если не смотреть на шрамы на ее лице.— О, вы только посмотрите! Это Фотий! — Она улыбнулась и отступила в сторону.— Проходи, мальчик, проходи.Войдя, Фотий почувствовал, что меланхолия проходит. У него всегда поднималось настроение, когда он заходил к Ипатии и ее мужу Юлиану. Это было единственное место в мире, где Фотий чувствовал себя самим собой. Ипатия была его нянькой с тех пор, как он только учился ходить. И хотя Юлиан стал начальником его охраны совсем недавно, Фотий знал его много лет. Юлиан входил в ближайшее окружение его отца Велисария. Один из его букеллариев.Теперь появился и сам Юлиан, вышел в небольшую гостиную из кухни. Он держал кубок с вином в одной руке.Весело улыбался. Этот человек точно так же весело улыбался, когда Фотий впервые увидел его в усадьбе в Дарасе. Фотию было шесть лет и он округлившимися глазами смотрел из своей кровати, как большой и сильный катафракт забрался в окно и прошел к двери, ведущей в комнату Ипатии. И весело попросил мальчика сидеть тихо. Что Фотий и сделал в ту ночь и все остальные ночи, которые последовали за первой.— Добро пожаловать, император! — громко сказал Юлиан.— Не надо меня так называть, — проворчал Фотий. Юлиан улыбнулся еще шире.— У нас плохое настроение? Что случилось? Учителя критикуют твою риторику? Или императрица-регентша придралась к тому, как ты держался?— Хуже, — простонал Фотий. — Все ужасно.— Ну, парень, почему бы тебе не пройти в святая святых и не рассказать нам об этом? — Юлиан положил большую руку на плечо мальчика и повел его в общую кухню. Ипатия последовала за ними.Помещение — значительно большее, чем остальные в покоях слуг — как и обычно, было заполнено народом. За большим деревянным столом в центре кухни сидели два приятеля Юлиана, оба — катафракты.Как и обычно, держали в руках кубки. Их жены и матери суетились вокруг, приготовляя обед, пока небольшая орда детей то и дело вбегала в кухню и выбегала из нее, визжа во время игры.Как и обычно.— Привет, Фотий! Да здравствует император! — воскликнул один из катафрактов и поднял кубок. Это был Марк.Второй, которого звали Антоний, повторил жест. И слова, только у него сильно заплетался язык.Юлиан опустился за стол и сказал:— Не обращай на них внимания, парень. Они уже напились. Как и обычно в свой выходной.— Это наше право, — пробормотал Антоний. — Целый день не нужно слушать, как чертов учитель ворчит на бедного мальчонку.— А Фотию приходится слушать их ворчание семь дней в неделю, — сказала Ипатия. — Ни разу не видела его в стельку пьяным через два часа после восхода солнца.— Конечно, нет, — фыркнул Антоний. — Ему восемь лет. О, Боже, нет! Девять! День рождения вчера праздновали.Он с трудом встал.— Да здравствует Фотий! Император Рима!— Не надо меня так называть! — завизжал мальчик. — Я устал от этого!— От того, что тебя называют императором? — спросил Марк, глядя на Фотия туманным взором.— Нет, — проворчал Фотий. — Я устал быть императором! Я никогда их не просил об этом! — Затем настоящий стон: — Они заставили меня им стать!Трое катафрактов посмотрели на Фотия глуповато. В этот момент они напоминали сов.— Он недоволен, — высказал мнение Марк.— Настроение отвратительное, — согласился Антоний. Юлиан серьезно посмотрел на товарищей.— Фотий сказал, что должен сообщить ужасную новость. — Фотий выпалил все на одном дыхании.— Они хотят заставить меня на ком-то жениться! — завизжал он. — В следующем году!Трое уставились на него округлившимися глазами.— Уже? — спросил Марк. — Кажется несколько… э… э…— Рановато, — закончил фразу Антоний. В его глазах отразилась глубокая мысль. — Десять лет ему будет. Все еще слишком рано для его члена…— Не надо вульгарностей! — поругала его жена, отвернувшись от печи.Антоний пожал плечами.— Констатирую факт, только и всего.Ипатия села на скамью рядом с Фотием.— А на ком, как предполагается, ты должен жениться? — спросила она.— Из Суренов? — прошептал Юлиан. Он тут же изменил небрежную вальяжную позу. Сел прямо. Мгновение спустя Марк с Антонием сделали то же самое.Трое катафрактов переглянулись. Затем внезапно вроде как сошли с ума, стали сильно жестикулировать, стучать кулаками по столу, разливать вино. Находились в крайней степени возбуждения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166