А в доходных домах квартиры обходились недешево, особенно просторные, на первых этажах.
– Ты здорово бьешься, – налив из кувшина вина в глиняные кружки, похвалил гостя тренер. – Сразу чувствуется – в провинциях еще остались настоящие бойцы, верные гладиаторскому искусству.
– Ты хочешь сказать, таких уже нет в Риме? – Поставив кружку на стол, Рысь недоверчиво посмотрел на собеседника.
Ветеран засмеялся:
– Не то чтобы совсем нет – вот, тот же Сергий неплохой боец, хоть и, между нами, человек нехороший, еще несколько имен – и все! Понимаешь, это уже не надо римлянам! У плебса нет охоты наблюдать красивые поединки, да их и не очень-то разглядишь с верхних ярусов. Кровь! Разорванное мясо и кровавые реки – вот что нужно толпе! Для того чтоб оценить хороший бой, надо кое в чем разбираться – в оружии, в тактике. Охлосу не нужно этого, он не привык и не хочет думать.
– Ты сказал «охлос»? – переспросил Юний.
– Да, у нас, в Греции – я ведь из Афин, – так называют лишенную всякого разума толпу, падкую на дешевые развлечения. Римская беднота – в большинстве своем развращенные государственными подачками твари – нищие духом бездельники и пьяницы, не способные заработать и асса. Где им! Лучше шататься по улицам, орать да требовать от государства бесплатного хлеба, зрелищ да всякого рода льгот. Любой труд считается презренным занятием, пригодным только для вольноотпущенников и рабов. До безобразия глупые в своей самонадеянности, римляне почему-то до сих пор полагают, что все дороги ведут в Рим, что жители провинций только и озабочены, как бы «покорить» Вечный город! Глупцы и тупицы! У меня много знакомых среди легионеров. Провинции давно уже самодостаточны и мечтают отделиться от Рима. Малейший толчок – и… Рим ведь ничего не производит, в нем нет ни мяса, ни хлеба, ни вина, ни даже оливок – все привозное. Как же они собираются жить? Ведь терпение провинций не беспредельно. Уже сейчас императоры и сенат стремятся заигрывать с провинциалами – недаром Каракалла дал всем им права римских граждан, недаром.
– Но есть же легионы, – возразил Юний.
– Легионы? А кто в них служит? Те же провинциалы, которым нет никакого дела до Рима. Это уже не говоря о том, что любой командир легиона мнит себя императором. И солдаты поддержат своего легата, а вовсе не цезаря. Они уже убили Элагабала, правда, этого развратника и стоило убить, а сейчас я не поручусь за долгое правление Александра.
– Даже так?! – Рысь удивился. Империя ему всегда казалась воплощением незыблемости и порядка.
– Да, так, – со вздохом кивнул Каллид. – И даже намного хуже. Хотя, с другой стороны, что мне до римского цезаря? Мне б выкупить из рабства внука… А, да что уж об этом…
Они расстались уже поздно ночью, и ветеран лично проводил засидевшегося гостя в казарму, благо и сам в ней же жил.
Войдя в свою каморку, Юний улегся на узкое ложе – хорошо хоть, не прямо на пол, имелись и такие «стойла», правда в основном лишь для провинившихся и новичков-«деревях». Рядом похрапывали соседи – Бритт с Эфиопом. Оба парня казались Рыси весьма недалекими и даже откровенно тупыми. И как их только не убили в первом же бою? Наверное, повезло.
Вытянувшись, юноша немного поерзал, – казалось, будто что-то давило в спину, – затем затих, заложив за голову руки, и задумался о прошедшем дне, в котором был большой минус – «фракиец» Сергий, но также имелся и плюс – Каллид. Юний долго не спал, обдумывая слова ветерана. Вот как, оказывается! Большинству зрителей уже не нужно изящество искусного боя, все гораздо грубее – кровь, кровь и кровь. Не качество, а количество. И в самом деле, теперь редко пишут на оградах, скажем, «Великолепный Рысь против Сергия-„фракийца»», нет, сейчас скорей так: «Сорок мирмиллонов против пятидесяти провокаторов», или еще лучше: «Сотня венаторов против стаи диких зверей».
Да, похоже, в Империи наступали дурные времена – развращенный государственными подачками народ не хотел работать и жаждал лишь развлечений, причем самых грубых. Групповой гладиаторский бой, тупой и кровавый, – что может быть лучше?
Юний улыбнулся. Во всем этом была и хорошая сторона – из чисто практических соображений ланиста вряд ли пошлет в групповую схватку лучших бойцов. А именно таким бойцом вполне справедливо считал себя Рысь, Ант Юний Рысь – мальчик с далеких берегов Нево-озера, где серебрится по берегам ольха и высокие сосны рвутся в затянутое облаками небо.
Нет, определенно что-то мешает спать! Юноша поднялся на ноги, пошарил в покрывающей ложе соломе. Ага, вот оно! Маленькая дощечка, скорей даже щепка. Однако на ней что-то написано!
Рысь подошел к маленькому решетчатому оконцу и, шевеля губами, прочел в зыбком свете луны: «Ты – труп».

Глава 3
Декабрь 225 г. Рим
САТУРНАЛИИ

Нет врага хуже, чем толпа, в которой ты трешься. Каждый непременно либо прельстит тебя своим пороком, либо заразит, либо незаметно запачкает.
Сенека. Нравственные письма к Луцилию


Молодой император Александр Север по совету своей матери Юлии Маммеи назначил гладиаторские бои на второй день после декабрьских ид, в самом начале сатурналий. Праздник этот обычно отмечался не совсем пристойно, зато весело, и его с нетерпением ожидало большинство римских граждан, да и некоторые рабы. Во время праздничной процессии различия между людьми словно бы пропадали, и не было ничего зазорного в том, чтобы раб занимался любовью с госпожой, а господин –
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15