Кто таков и чего тут вдруг остался. До общения он не охоч. Раз в месяц уедет куда-то на пару дней и вернется. Правда, участковый все выяснил. Зовут его Войнов Ярослав Павлович, не судим; в общем, нормальный мужик.
– А не зря ты Машу к нему отпускаешь?
– Машка мне как дочь, единственная кровинка. Ты была в больнице после аварии, и меня прихватило. Если б не она…
– Знаю и помню я все, Артем, но девушке…
– Худа он ей не сделает, а его наука завсегда в жизни поможет. Помнишь, Кабана сынок с дружками чуть ее не изнасиловал? Хорошо, бабы увидели и вмешались. А так бы что было? Они бы ее обесчестили, я бы положил их сколько смог. И не думал бы я тогда ни о чем: ни о тебе, ни о том, что со мной будет.
– Хватит, Артем, – остановила мужа Алена.
– А где она сейчас?
– С подружками у ворот стоит.
– Ой, Машка, – хихикнула упитанная девушка, – тут про тебя такое бабка Паша говорила. Будто ты к этому Лешему через день ходишь.
– Три раза в неделю, – спокойно ответила русоволосая девушка, – на три часа.
– Да ты что? И чего же вы там делаете?
– Занимаемся. А ты что думала?
– После таких занятий дети появляются, – хмыкнула рыжеволосая девица.
– У других – может быть, – улыбнулась Маша, – но не у меня. Мы с дядей Ярославом дружим.
– Хозяин звонил, – говорил скуластый молодой мужчина. – Стадо молодняка погоним выше, к Тарибке. Там будет ждать Батый. Панты там и срежем.
– Но это загубит почти двести самцов, – покачал головой пожилой эвенк. – Он что, хочет, чтоб…
– Он хочет, чтоб мы отдали панты Профессору, – резко перебил скуластый. – И это не обсуждается.
– Кто это сказал? – насмешливо спросила вышедшая из соседней комнаты женщина. – Это обсуждается, и сейчас я хочу знать, что и как лучше. – Она посмотрела на старика эвенка.
– Если мы срежем молодым самцам рожки, – ответил старик, – то, безрогие, они останутся без самок…
– А это как-то зависит от рогов? – удивилась женщина.
– Да. Не будет соперничества, а значит, потомство сократится. Нельзя в феврале…
– Значит, не будем, – улыбнулась она.
– Но, Изабелла Леонтьевна, – попытался возразить скуластый, – Семен Андреевич приказал…
– Я отменяю его распоряжение. – Изабелла направилась к двери. – Не вздумай все-таки погнать стадо в Тарибку.
– Понял, Зверюга? – подмигнул парню эвенк.
– Хорошо, – сказал по телефону высокий толстяк, – встречу. Ты один или…
– Не один, – ответил мужчина. – Мы на недельку. Ну, может, чуть задержимся, а может, и пораньше уедем. Посмотрим, как и что.
– Разбаловал тебя город. Ну хоть поглядим на тебя. Значит, завтра. Встретит вас Косой. Сколько вас будет-то?
– Четверо: я, Толик и две девушки.
– Девушки? – недовольно переспросил толстяк. – Знаешь, Алик, мне только борделя не хватает.
– Успокойся, батя, со мной приедет Лизка Тарапова. Понял?
– Дочь Тимки Тарапова?
– Она и есть.
– Ну тогда ладно. До завтра, сын.
– Как маман?
– Мать в порядке. «Маман», – проворчал толстяк. – Может, и меня батяном будешь кликать? Я тебе устрою батян-маман.
– Алик приедет? – спросила плотная женщина.
– Едет. И не один. С приятелем и двумя девками. Но не с проститутками, – увидев недовольное лицо жены, усмехнулся он. – Я тоже сначала так подумал, ну и начал…
– А кто?
– Да дочь Тарапова, Лизка. Еще Толик Лузин тоже с подружкой. И видать, не просто побаловаться. Луза Сашка, отец Тольки, серьезный мужик. Да и Тарапов тоже побаловаться дочь не отпустит.
– Понятно. Но ты Тарапова знаешь. Позвони ему и спроси, отпустил он Лизу али нет. А то ведь тебе известно, какая теперь молодежь пошла.
– Молодец ты у меня, Дарья. Я и не подумал про это. Если она без спросу едет, мы сразу ее назад отправим. А Алику всыплю, чтоб на чужой каравай рот не разевал. – Толстяк снял телефонную трубку.

Красноярск

– Да знаю я, – усмехнулся лысый плотный мужчина. – И твой балбес знает – если что, я с него шкуру спущу. Так что, надеюсь, баловства не будет. Но ты, Данила, все ж поглядывай. Дело молодое, за ими глаз да глаз нужен. Ну а ежели застанешь их, свадьбу сыграем, и пусть нам внуков строгают. Внуков, а не внучек. – Он взглянул на рослого парня и красивую блондинку. Они рассмеялись и пошли к вертолету, откуда призывно махал длинноволосый верзила.
– Ты там приглядывай, Перс, – негромко проговорил плотный.
– Понял, Тимофей Ильич. – Парень быстро пошел к вертолету.
* * *
– Слушай, Изабелла, – недовольно говорил по телефону Воеводский, – ты что себе позволяешь?! Какого черта лезешь в мои дела?!
– Наши дела, милый, – насмешливо ответила Изабелла. – Разве тебе мой папа ничего не говорил? Тогда позвони ему, и он тебе все объяснит.
– Но там ждут стадо. – Воеводский поморщился.
– Позвони и скажи, что долг ты отдашь завтра, все пять тысяч евро. Не держи меня за дурочку, милый, я умею узнавать что надо. – Изабелла рассмеялась и отключила телефон.
– Сука драная! – процедил Семен. – Я…
– Не стоит так называть мою дочь, – услышал он спокойный голос сзади и, вздрогнув, обвернулся. У двери стоял невысокий седобородый мужчина, за ним – два громилы.
– Я это… – сипло выдавил Семен, – ну, просто…
– Хотя понять тебя можно. – Старик сел в подставленное ему громилой кресло. – Я тоже не любил, когда жена пыталась вмешиваться в мои дела. Бывало, материл, но чтоб она не слышала. Так что я понимаю тебя и поэтому прощаю. Но ты должен был сказать про долг тундровикам мне, и я давно решил бы этот вопрос. Почему молчал?
– Я должен Клещу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14