И проиграл.
Проиграл, возможно, потому, что Ирэн сказала: «Да, я хочу, чтобы ты умер», и вот он медленно умирал, это так же верно, как то, что умер Файнштейн (хотя это произошло очень странно и комично). С безудержной страстью он бросился играть, выбросил на ветер все, что у него было, абсолютно все, целые ночи напролет проводил у игорных столов, вышвыривая на зеленое сукно скопленные гроши и выходя поутру из притонов с воспаленными от бессонницы глазами и опустошенной душой, и так день за днем весь год, где угодно и как угодно рискуя целый год, а в результате — проиграл, безнадежно проиграл эту азартную схватку. Этим утром он докатился до того, что у него в кармане позвякивали всего только двадцать центов, и оказался перед лицом полной невозможности занять хоть сколько-нибудь в замечательном городе Нью-Йорке, и вдобавок его сунули в какой-то гроб, не очень заботясь о его согласии. Он по-настоящему проиграл эту игру, он оказался до конца побежденным.
До настоящего момента.
Сейчас он смотрел на Крюгер, стоящую в дверях квартиры, и понимал что у него еще есть шанс, он узнал это по ее лицу, понял, что она была той самой женщиной, искать которую он отправился в тот февральский день, год, или, может, чуть больше года назад. Он никак не мог вздохнуть: ведь еще никогда в жизни он не находился так близко от своей мечты.
А затем, поскольку мечтам не свойственно длиться долго, за спиной Крюгер прозвучал чей-то голос:
— Это вы, ребята?
Малони перевел взгляд в глубину квартиры и увидел безобразнейшего, похожего на дьявола мужчину, и наконец до него дошло, что прелестная блондинка вовсе не была Крюгер. Крюгером оказался жирный боров, который вперевалку ковылял к двери в своем красном шелковом халате, с грязными ногтями и жесткими волосами, пучками покрывающими его грудь, руки, тыльную сторону ладоней и даже пальцы. «Вот какой этот Крюгер, — с упавшим сердцем подумал он, — и если я не скажу ему, где находятся деньги, он не задумываясь бросит меня на съедение крокодилам». Ты снова проиграл, Малони, подумал он, а девушка сказала:
— Проходите, пожалуйста.
И они все вошли в квартиру.
Он не мог отвести взгляда от девушки. Он следил за каждым ее движением, замирая от ужаса, потому что не хотел, чтобы его тайные взгляды на девушку заметил Крюгер, способный согнуть колесом стальную балку и изрыгать огнедышащее пламя. Но девушка в ответ сама украдкой поглядывала на Малони, она была подобна призраку удачи, порхающему вокруг игрального стола, когда идет большая игра и вы не можете остановиться и только снова и снова крутите колесо, а этот дразнящий призрак удачи порхает вокруг и наблюдает за вами со странной, сладкой и задумчивой улыбкой. Девушка передвигалась так плавно, что казалась действительно призраком, сотканным из прядей невесомого тумана.
Крюгер откусил кончик своей сигары, выплюнул его в камин, где горели настоящие дрова, и сказал:
— Где деньги?
Началось, подумал Малони. От Крюгера исходил какой-то дьявольский запах, сильный, как запах чеснока, крепкий и удушливый, он плыл через всю комнату, пропитывая собою дым пылающих дров. Казалось, Крюгер мог убить быка одним лишь взглядом; он был сильным, жестоким и опасным, и Малони боялся его, и боялся тем больше, что не мог отвести взгляда от хрупкой светловолосой девушки.
— Я не знаю, где находятся деньги, — сказал Малони. — А вы, случайно, не знаете, кто сегодня выиграл четвертый заезд на скачках в «Эквидакте»?
— Понятия не имею, кто его выиграл, — сказал Крюгер.
— Вот и я — понятия не имею, где находятся эти ваши деньги, — сказал Малони.
— А я думаю, сэр, наоборот, вы его имеете, и предлагаю вам все рассказать, или нам придется вас убить.
Для заросшей шерстью гориллы у него был несколько странный голос и манера говорить образованного человека, но это каким-то образом только усиливало впечатление страшной опасности, исходящей от него, подобно клубам черного вонючего дыма, поднимающегося в небо из труб сталелитейного завода, повисающего в воздухе и роняющего частички черной сажи на безупречно белые воскресные церковные ризы. Он воткнул сигару в рот, не зажигая ее, и у Малони возникло впечатление, что он намерен целиком заглотнуть ее.
Девушка стояла у окна, глядя на улицу, по временам оборачиваясь, чтобы посмотреть на Малони все с той же печальной милой улыбкой. Интуитивно он понял: она хочет, чтобы он вырвал ее из цепкой хватки Крюгера. Она хочет, чтобы он затеял драку, разбросал этих парней, а потом повел бы ее в казино, где он поставит двадцать тысяч франков на семнадцатое красное, а затем они, возможно, побегут босиком по Транд-Корниш, весело хохоча и крепко держась за руки, — вот чего она ждала от него. Она ждала, чтобы он стал тем, кем хотел стать год назад, когда сжег за собой все мосты, отправляясь на поиски призрачной свободы, но ничего не нашел, кроме бездушных игральных костяшек, вымотанных лошадей, последними притащившихся к финишу, безнадежных взяток и похороненного счастья, ухитрившись при этом потерять Ирэн, единственную, кем он дорожил в своей прежней жизни. Теперь и сейчас, в этой комнате, все, о чем он мечтал, оказалось так близко, что можно было схватить рукой. Но для этого необходимо было стать наконец героем.
В этих обстоятельствах от него только и требовалось проявить себя настоящим героем, отважным борцом за свое счастье.
— Если вы меня убьете, — словно со стороны услышал он свой голос, — вы никогда не узнаете, где спрятаны деньги.
— Вполне логично, — сказал Крюгер.
— Я так и думал, что вы — человек рассудительный, — сказал Малони и улыбнулся, как подобает отважному герою.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71