Так что теперь вы их узнали и не пытайтесь больше мне лгать. Ваша ложь мне не нужна.— Протест! На свидетеля оказывается давление.— Протест отклоняется.— Так вы узнаете эти ножи, не так ли? Дэнни замялся.— Ну ладно, — сказал он наконец. — Думаю, наверное, что узнаю.— Безо всяких «думаю» и «наверное». Да или нет? Так вы узнаете их или нет?— Ну ладно, да. Узнаю.— Который из них ваш?— Не знаю.— Дэнни, укажите, какой из этих ножей принадлежит вам?— Не помню. По-вашему, я должен помнить такие мелочи? Хэнк протянул ему один из ножей:— Этот?— Не знаю.— Так посмотрите на него внимательно!— Смотрю.— Это ваш нож?— Не знаю.— Тогда чей этот ножик? С черной рукояткой и серебряной кнопкой? У вашего ножа была черная рукоятка?— Нет, я так не думаю.— Значит, это не ваш нож. Верно?— Да, наверное.— Если у вас не было ножа с черной рукояткой, то он не может считаться вашим, не так ли?— Думаю, это да.— Да или нет? Это ваш нож или нет?— Ну ладно, нет. Это не мой нож.Хэнк вздохнул:— Благодарю вас. А как насчет другого ножа — вот этого, с перламутровой рукояткой? Это ваш нож?— Нет.— Значит, первые два ножа не ваши, верно?— Да, верно.— Выходит, вам принадлежит самый последний, третий нож, правильно?— Я не уверен.— Что ж, давайте взглянем на нож. Приглядитесь к нему получше, а затем скажите мне, этот ли нож был у вас в руках вечером десятого июля.— Протест!— Принимается.— Просто скажите мне, Дэнни, ваш это нож или нет. Когда я приезжал к вам в тюрьму на Уэлфэр-Айленд, вы сказали мне, что ударили Морреса ножом четыре раза. Но как в таком случае…— Протест!— Протест принимается.— Так вы говорили или не говорили мне о том, что четыре раза ударили Морреса ножом?— Я… я не помню, что я вам тогда говорил. Это было довольно давно.— Да или нет ?— Я… я… думаю, я вам это сказал.— Что вы ударили Морреса?— Протестую!— Протест отклоняется.— Это была самозащита, — пробормотал Дэнни.— Но вы ударили его ножом, не так ли?— Я протестую! Ваша честь…— Протест отклоняется.— Да, — выдохнул Дэнни. — Это была самозащита.— Вот этим самым ножом?— Протестую!— Ваша честь, я не могу нормально допросить свидетеля, если в отношении каждого сказанного мною слова защита будет заявлять протест, — зло заметил Хэнк. — Лично я в своей линии ведения допроса не нахожу ничего предосудительного. Так что, может быть, адвокат защиты все-таки заткнется и позволит мне…— Вы задаете свидетелю наводящие вопросы! — выкрикнул Рэндолф со своего места.— Черт возьми, но вы же сами не стали возражать против того, чтобы он давал показания, не так ли?— К порядку! К порядку! — строго приказал Сэмелсон. — И впредь попрошу вас воздержаться от подобных перебранок в зале суда! Суд считает линию проведения допроса вполне приемлемой. Вынужден предупредить защитника о недопустимости выпадов в адрес окружного прокурора. Свидетель, отвечайте на последний вопрос.— А какой… какой был последний вопрос? — спросил Дэнни. От волнения его прошиб холодный пот, и он вытер его рукавом со лба и верхней губы.— Пожалуйста, зачитайте последний вопрос.— «Вот этим самым ножом?»— А что, если это мой нож?— Отвечайте на вопрос!— Да. Да, вот этим самым ножом.— Благодарю вас. А теперь расскажите, что произошло вечером десятого июля.— Я уже рассказывал вам.— А теперь расскажите суду.— Тем вечером мы пошли прогуляться, — заученно завел Дэнни, словно рассказывая стихотворение наизусть. — На нас напал Моррес. В руке у него был нож. Поэтому мы были вынуждены обороняться.— А кому принадлежала идея насчет того, чтобы отправиться на прогулку?— Нам всем. Всем троим.— Но кто первым сказал: «Пойдем прогуляемся»?— Не помню.— Это предложили вы?— Нет.— Апосто?— Нет.— Значит, это должен быть Рейрдон?— Наверное. Я не знаю. Может быть, это была идея Амбала, возможно, это он предложил пойти погулять.— Он что, сказал, что ему хочется прогуляться?— Я не помню.— Или, может быть, он сказал, что ему хочется наведаться на вражескую территорию, чтобы устроить там небольшую заварушку?— Протестую!— Ведь это ему принадлежала идея отправиться в Испанский Гарлем и устроить там небольшую заварушку, не так ли?— Протестую!— Ваша честь, вы только что предупредили…— А теперь я должен предупредить вас, мистер Белл, чтобы вы не задавали свидетелю наводящих вопросов. Протест принимается. Опустите оба те вопроса.— Когда Амбал Рейрдон впервые завел речь о прогулке, — сказал Хэнк, — он говорил вам о том, что вы отправитесь гулять в Испанский Гарлем?— Я не помню. Кажется, он просто сказал: «Пойдем прогуляемся» или что-то в этом роде.— И не уточнил, куда именно?— Кажется, нет.— Может быть, он сказал: «Давайте прогуляемся до Парк-авеню»?— Может быть.— А может, он сказал: «Давайте прогуляемся по Испанскому Гарлему»?— Может быть.— Ладно, после того, как вы оказались в Испанском Гарлеме, что вы стали делать?— Мы пошли по улице… — Дэнни обернулся к Сэмелсону. — А мне обязательно отвечать на этот вопрос?— Вопрос задан вполне корректно. Попрошу вас ответить на него.— Мы просто шли по улице.— Кто из вас первым заметил Морреса?— Я… я не знаю.— Амбал?— Да… кажется, он. Я не знаю. Да и какая разница? Мы все били его ножами!По залу суда пронесся приглушенный ропот. Хэнк наклонился ближе к Дэнни, и ропот внезапно смолк.— А почему вы стали бить его ножами, Дэнни?— Он напал на нас. У него в руке был нож.— Дэнни, он держал в руках губную гармошку!— Что?— А разве нет? Разве это была не губная гармошка? Ведь у него не было никакого ножа, не так ли?— Я… я не знаю. С виду это было похоже на нож.— Значит, вы знали, что это была всего лишь губная гармошка?— Нет, нет, я просто говорю, что оно выглядело, как…— Что «оно»?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78